ЖЕНСКОЕ МЕДИЦИНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

На протяжении многих веков религией и государством было узаконено гражданское и политическое бесправие женщины, а также ее неравенство с мужчиной в области семейных отношений. Это многовековое бесправие сформировало в обществе представление об интеллектуальной и нравственной неполноценности женщин и неспособности ее выполнять наравне с мужчиной общественно полезные функции. Большинство женщин безропотно покорялось этому, считая своим основным предназначением сохранение семейного очага, заботы о муже, детях. Поэтому история вплоть до 19 в. не знает каких-либо примеров массовых выступлений женщин за равноправие и возможность активно участвовать в общественной жизни. Вместе с тем при благоприятной общественно-политической ситуации в отдельных странах нек-рым женщинам (гл. обр. из обеспеченных слоев населения) удавалось получить специальное образование и даже заниматься профессиональной деятельностью в различных сферах умственного труда. Однако эти отдельные случаи не оказывали сколько-нибудь существенного влияния на общее правовое положение женщины.

Врачеванием женщины занимались во все периоды истории человеческого общества. В период матриархата, занимая главенствующее положение в общине, женщина оберегала жизнь и здоровье своих родственников. Именно женщине человечество обязано открытием леч. свойств многих растений, появлением первых гиг. навыков, связанных с уходом за детьми, содержанием жилища и т. п. Ведущая роль женщины в медицине, по-видимому, сохранялась и в период патриархата, несмотря на то, что она не только утратила главенствующее положение в общине, но и перестала быть единственным носителем мед. знаний. Очевидно, с этим связан тот факт, что в период становления культовых религиозных представлений у многих народов охрана здоровья отождествляется с культом богини-матери (напр., у египтян Изиды, у финикийцев Астарты [Ашторет], у италийцев Палее, у персов Ушас, у германцев Фреи, у славян Вили и др.).

Теургическая и храмовая медицина отстраняет женщин от мед. практики. Участие женщин в шаманских обрядах, процедурах «изгнания» или «переселения» демонов (разгневанных предков) из организма больного, религиозных церемониях, сопровождавших в храмах леч. и гиг. процедуры, не допускалось. За женщиной сохранялась лишь обязанность оказывать помощь при родах, ухаживать за детьми и больными в семье. С выделением медицины в самостоятельную профессию мед. практика начинает требовать специальной подготовки, объем к-рой контролируется храмами и государством. Возникает медицинское образование (см.), ставшее привилегией мужчин; женская врачебная практика либо ограничивалась, либо не разрешалась. Первоначально мед. школы создавались при храмах. В Египте, Китае, Индии такие школы существовали уже за 20 веков до н. э. В Древней Греции наряду с мед. школами при храмах создавались и домашние (семейные) школы, в которых мед. знания, а также «секреты» лечения и диагностики передавались из поколения в поколение членам семьи независимо от пола (легендарный Асклепий обучил врачебному искусству не только своих сыновей Махаона и Подалирия, но и дочерей Гигиею и Панакею). Получившие семейное мед. образование и лишенные права свободной практики женщины приносили мед. знания в дом мужа, лечили детей, родственников, соседей. Постепенно росла известность отдельных женщин и расширялись возможности их мед. практики, особенно в области акушерства и детских болезней.

Реформы Солона, Клисфена, Перикла (7—5 вв. до н. э.), ознаменовавшие расцвет рабовладельческой демократии, породили новые порядки в семье и государстве. Изменяется правовое положение женщины. В 5 в. до н. э. появляются женщины, занимающиеся поэзией, философией и естественными науками. И. В. Эйнгорн (1884) считал, что в Древней Греции уже в 5 в. до н. э. женщины «составляли порядочную часть врачебного сословия»; они занимались не только акушерством и женскими болезнями, но и хирургией, пользовались правом самостоятельной практики, содержали ятрейи (см.) и родовспомогательные дома. В Древней Греции и позднее в Риме (ок. 2 в. до н. э.) различали три категории женщин, занимающихся мед. практикой: женщина-врач (mulier medica), женщина-врач, занимающаяся акушерско-гинекол. практикой (obstetrix medica), и, наконец, просто акушерка (obstetrix). Женщины-врачи пользовались достоинством нобилитета, акушерки часто приглашались в качестве экспертов в суд. В Риме все три категории женского мед. сословия наряду с врачами-мужчинами обладали правом обращаться с жалобами в случае недобросовестной оплаты их труда. История сохранила имена некоторых женщин, врачебное искусство которых или труды по медицине получили широкую известность в Древней Греции и Риме. И. В. Эйнгорн, Липинская (М. Lipinska, 1930) приводят св. 20 имен женщин-врачей в Греции и Риме, а также сообщают о существовании большого числа надгробных памятников женщинам, надписи на которых свидетельствуют об их занятиях врачебной или акушерской практикой. Жена Пифагора Феона (6 в. до н. э.) была автором трудов по медицине, врачебной практикой занимались дочери Пифагора — Эзара и Аригноте; ученица Пифагора Периктионе (6—5 вв. до н. э.) — автор сочинения о строении женского организма («О гармонии женской»). Жена Перикла Аспасия (род. в 470 г. до н. э.) закончила мед. школу в Милете, много занималась философией, политикой и медициной. Сохранившиеся отрывки из ее сочинений по акушерству и гинекологии свидетельствуют о весьма обширных познаниях в клин, медицине. Дочь и ученица Аристиппа Киренского — Арете (4 в. до н. э.) наряду с сочинениями по философии, естествознанию и земледелию написала труд «Об искусстве ухаживать за детьми и стариками». Артемисии (ок. 350 г. до н. э.) приписывается введение в мед. практику ряда лекарственных растений. Элефантида (2—1 вв. до н. э.) практиковала в области женских и кожных болезней; на ее работы ссылался К. Гален.

В 1 в. н. э. гражданская правоспособность женщин значительно ограничивается; изданный в 46 г. н. э. так наз. Веллейанский сенатус-консулат лишает женщину даже права обязательства и поручительства. Этот законодательный акт как часть римского права перешел в европейское законодательство. По-видимому, этот закон значительно ограничил права женщин и в области врачебной практики, т. к. если в 1 в. н. э. еще известны имена женщин-врачей (напр., сохранились отрывки из сочинений Афроды по общей терапии, Лапды — по кожным болезням, Фабуллы — по частной патологии, терапии и фармакологии, Леопарды — по хирургии), то в дальнейшем в течение почти 10 веков о врачебной деятельности женщин имеются лишь единичные и недостаточно подтвержденные упоминания (напр., Сильвия Виктория, 4 в. н. э.).

Христианская церковь смотрела на женщину как на существо низменное, греховное и опасное, Один из соборов даже рассматривал вопрос, можно ли женщину относить к разумным существам и есть ли у нее душа. Получение женщиной образования и тем более ее участие в общественной деятельности рассматривалось «отцами церкви» как «пережиток варварства», который «стыдно и неприлично видеть». Естественно, предписываемые церковью ограничения менее строго соблюдались представителями привилегированных классов, где женщины могли получать достаточно широкое образование, наследовать имущество близких родственников и даже пользоваться правами сюзеренства. Однако о какой-либо профессиональной деятельности женщин вплоть до XI в. неизвестно. Вместе с тем переход медицины в монастыри не означал полного отстранения женщин от мед. деятельности. В женских монастырях оказывалась медпомощь. М. О. Пружанская (1883) сообщает, что в Западной Европе монахини принимали больных, лечили их и даже делали малые операции. Есть основания считать, что в женских монастырях существовали мед. школы, в которых, как и в школах при мужских монастырях, сохранялись античные традиции. Во всяком случае известно, что в женских монастырях оказанием медпомощи занимался лишь узкий круг монахинь. Известны также созданные в женских монастырях обобщающие сочинения, напоминающие учебные пособия (напр., Materia physica, написанная в XI в. настоятельницей одного из нем. монастырей Гильдегардой Бингенской).

В 11—18 вв. появились женщины, занимавшиеся светской врачебной практикой, 14 из которых бесспорно получили университетское мед. образование. Сохранились труды Тротулы, Абеллы (Trotula di Riggiero, Abella, И в.) и Календы (С. Calenda, 14 в.), преподававших в Салерно, Гварны (R. Guarna, 12 в.), Маргариты и Меркуриадис (Margarita, Mercuriadis, 15 в.), закончивших Салернский ун-т, Букки (D. Bucca, 15 в.) и Маццолини (A. Mazzolini, 18 в.), занимавших мед. кафедры ун-та в Болонье, а также женщин, получивших в 18 и начале 19 в. докторские дипломы ун-тов в Болонье, Флоренции, Галле, Вюрцбурге, Геттингене и Гиссене. М. О. Пружанская, Липинская, Зибольд (К. Siebold) и др. считают, что число женщин, получивших в 11 — 13 вв. мед. дипломы в Салерно, было больше, но их имена и сочинения не сохранились. Хезер (H. Haeser, 1839) сообщает, что в этот период в Салерно «немало женщин изучали медицину и существовали практикой» и что «многие из них выступали в качестве профессоров и писательниц и пользовались большим уважением». По данным Джекс-Блэк (S. Jex-Black, 1873), во второй половине 18 в. «многие женщины из Италии, соединяя условия семейной жизни с изучением науки, стали поступать в ун-ты Италии, в чем последние им никогда не отказывали». Это указание, однако, представляется несколько категоричным и не находит достаточного подтверждения в других источниках, хотя можно предположить, что С. Джекс-Блэк имеет в виду не студентов, а вольнослушателей, посещавших ун-ты не для получения диплома и последующей профессиональной деятельности, а с общеобразовательной целью.

М. Липинская приводит документальные материалы о том, что в 13—15 вв. во Франции, Германии, Англии и Польше органами власти была разрешена женская врачебная практика и для этого не всегда требовалось университетское образование. В этот период разрешение на право врачебной практики в городах давалось после сдачи экзаменов специальной комиссии врачей, состоящих на государственной службе. К экзаменам обычно допускались лица, обучавшиеся медицине при монастырях или проработавшие несколько лет в качестве ученика у опытного врача, получившего от властей разрешение иметь учеников. Большинство женщин-врачей, о которых упоминает Липинская, получили мед. образование именно в таких «ремесленных школах».

Церковь и ун-ты препятствовали занятию женщин мед. практикой. В 1220 г. Парижский мед. ф-т, на который королевской хартией было возложено рассмотрение всех спорных вопросов по медицине, запретил врачебную практику всем, кто не принадлежит к ф-ту. Но это запрещение долгое время не соблюдалось, по-видимому, в связи с тем, что Парижский мед. ф-т врачей, пригодных для практики, не готовил, и потребность во врачах действовала на городские власти сильнее факультетского запрета. Так, Шеро (A. Chereau, 1873) сообщает, что в податных книгах Парижа за 1290—1292 гг. упоминаются 8 женщин и 29 мужчин, плативших налог за ведение врачебной практики. Имеются основания считать, что во Франции в 13—14 вв. женщинам-врачам даже разрешалось иметь учеников. Напр., в архиве Марселя обнаружено обязательство женщины-врача «кормить и обучать ученика медицине и физике в течение 7 месяцев, при условии, что он будет ей во всем повиноваться»; документ датирован 28 августа 1326 г. В 1346 г. Парижский мед. ф-т обратился к папе с ходатайством о запрещении женщинам заниматься врачебной практикой. В конце 50-х гг. 14 в. под влиянием многочисленных просьб врачей-мужчин и членов Парижского мед. ф-та — с крайне настойчивыми требованиями запрещения женщинам врачебной, особенно хирургической, практики выступал один из крупнейших франц. хирургов Ги де Шолиак (Guy de Chauliac) — король Иоанн Добрый запретил женщинам врачебную практику во Франции. Этот эдикт выполнялся далеко не везде, и хотя в Париже женская врачебная практика преследовалась, упоминания о женщинах-врачах во Франции встречаются до 15 в. включительно. По-видимому, причиной этого была столетняя война, с одной стороны, ослабившая королевскую власть во Франции, а с другой — вызвавшая повышенный спрос на врачей. Первое документальное упоминание о женской врачебной практике в Германии относится к 1288 г. В архивах Франкфурта-на-Майне за 1389—1497 гг. имеются упоминания о 15 женщинах-врачах; 3 из них практиковали по глазным болезням. В Польше известна женщина-врач, практиковавшая в 1278 г.; о женской врачебной практике есть и более поздние упоминания. По-видимому, обучение женщин врачеванию и предоставление им в городах права самостоятельной врачебной практики в 12—15 вв. было распространено в государствах центральной Европы. С конца 15 в., возможно в результате мер инквизиции, возможно в связи с усилением влияния ун-тов, число женщин-врачей значительно уменьшается, и в 16—18 вв. встречаются лишь единичные случаи женской врачебной практики.

В отличие от врачебной, акушерская практика женщин не только не воспрещалась, но даже поощрялась, т. к. врачи-мужчины, в силу господствовавших обычаев, приглашались к роженицам лишь в случаях тяжелой патологии. Вплоть до появления в 18 в. акушерских школ акушерки обучались у своих товарищей по ремеслу и затем сдавали экзамен на право самостоятельной практики специальной комиссии, состоящей из нескольких врачей, находившихся на государственной службе; эта же комиссия осуществляла надзор за деятельностью вольно практикующих врачей, хирургов, аптекарей и акушерок. Т. о., в Европе правовое положение акушерок почти не отличалось от правового положения врачей, они пользовались правом свободной практики и даже приглашались в качестве экспертов в суд, содержали акушерские школы, писали и издавали сочинения и руководства по акушерству, которые, по мнению известного историка акушерства Зибольда, были значительно удачнее и пользовались большим признанием у современников, чем пособия, написанные врачами-мужчинами. Объем практической деятельности, нередко выходившей за пределы акушерства, и необходимость вести значительную педагогическую работу делали многих акушерок весьма компетентными в вопросах медицины вообще. Харлесс (Harless) и Зибольд сообщают, что парижские акушерки приглашались в ун-т для проведения занятий с врачами и студентами. Труды наиболее выдающихся акушерок многократно переиздавались.

Приход к власти буржуазии и ломка феодальных порядков не могли не сказаться на положении женщины в обществе. Прежде всего развитие капиталистического производства изменило положение женщины в системе общественного разделения труда — дешевые фабричные товары вытеснили домотканые изделия женщины-домохозяйки, сведя на нет ее традиционную экономическую роль в семейной ячейке. С другой стороны, капиталистическая фабрика открыла ворота для трудящейся женщины, охотно используя более дешевый женский труд. Приход женщины в сферу производства дал ей не только относительную материальную независимость, но и привел к известному перевороту в семейных отношениях, т. к. брак для трудящейся женщины перестал быть единственной формой обеспечения ее материального существования.

Радикальные изменения происходят и в буржуазной семье. «Буржуазия сорвала с семейных отношений их трогательно-сентиментальный покров и свела их к чисто денежным отношениям» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2-е, т. 4, с. 427). Там, где денежный расчет не получал удовлетворительного разрешения, буржуазная женщина оставалась за бортом семейной жизни. Рост такого вынужденного безбрачия ставил перед буржуазной женщиной вопрос о самостоятельном заработке. Этот вопрос стал одним из основных факторов возникшего в 19 в. буржуазного женского движения, провозгласившего борьбу за равноправие женщин не только в области семейных отношений, но и во всех областях общественной и культурной жизни.

Буржуазный строй предъявил значительный спрос на умственный труд — труд учителей, врачей, юристов, журналистов и т. п. Этот спрос не мог быть полностью удовлетворен за счет мужчин, и естественно, что множество женщин буржуазного происхождения, не имевших возможности выполнить своего традиционного назначения в рамках семьи, стремились к этим профессиям, гарантировавшим им не только материальную независимость, но и сохранение классовой принадлежности и образа жизни. Но на пути реализации этих стремлений стояло неравноправие в области образования. Поэтому, в отличие от возникшего впоследствии пролетарского женского движения, выставлявшего в качестве основных требований улучшение условий труда, предоставление равной с мужчиной оплаты труда и т. п., одним из ведущих лозунгов буржуазного женского движения стала борьба за равноправие в области образования.

Т. о., проблема высшего Ж. м. о. как часть общей борьбы за равноправие женщин приобрела во второй половине 19 в. большое общественно-политическое звучание. Порожденная естественно развившейся социально-экономической ситуацией, она перестала быть проблемой отдельных личностей, способности и общественный темперамент которых не находили удовлетворения в традиционном семейном предназначении. Поэтому буржуазные государства почти одновременно проводят реформы общего женского среднего образования и начинают допускать женщин к высшему Ж. м. о., либо разрешая их прием в ун-ты, либо создавая специальные высшие женские мед. учебные заведения.

Проблема высшего Ж. м. о. впервые начала решаться в США. Уже в первой четверти 19 в. в штате Огайо были созданы колледжи (общие средние учебные заведения), в которых было введено совместное обучение. Однако эта мера не решила вопроса о приеме женщин в высшие учебные заведения. Известно, что девушки, окончившие такие колледжи в 1835 г., не были приняты в Гарвардский ун-т. В дальнейшем, до конца 60-х гг., в ун-ты США женщин не принимали. Настойчивый отказ ун-тов принимать женщин, формально объясняемый физиол, особенностями женского организма, в связи с к-рыми женщина не в состоянии выдерживать «умственного перенапряжения», а также опасностью падения нравственности в высших учебных заведениях, привел лишь к обострению борьбы за равноправие в образовании. Уже не только женщины, но и многие мужчины, преимущественно из среды квакеров, активно включились в эту борьбу. Причем особую остроту приобрела борьба за высшее Ж. м. о., что, по-видимому, было связано и с законодательным ограничением в 20— 30-х гг. женской акушерской практики, являвшейся в США, как и в Европе, традиционной женской специальностью.

Система подготовки врачей в США значительно отличалась от европейской. Она включала обязательное предварительное практическое обучение сроком 2—3 года с наставником (практикующим врачом), с последующими преимущественно лекционными занятиями в мед. колледже в течение 2—3 семестров. В середине 40-х гг. 10 женщин, имевших законченное среднее образование и прошедших курс предварительного практического обучения, пытались поступить в мед. колледжи. Однако только одна из них, Блэкуэлл (Е. Black-well), была принята в высшее мед. учебное заведение. В 1849 г. она окончила Женевский мед. колледж штата Нью-Йорк (Geneva medical College in New-York), став первой в США женщиной-врачом. В последующем до 1880 г. Женевский мед. колледж женщин не принимал.

Поскольку вопрос о приеме женщин в ун-ты и мед. колледжи не решался, возникла идея о создании специального мед. колледжа для женщин. И марта 1850 г. по инициативе филадельфийского торговца Маллена (W. Mullen) и врача Лонгшора (D. Longshore) законодательное собрание штата Пенсильвания разрешило открытие Пенсильванского женского мед. колледжа (The Female Medical College in Pennsylvania) с предоставлением окончившим его права самостоятельной врачебной практики. Для поступления в колледж требовалось законченное среднее образование, двухгодичное предварительное обучение с наставником и умение «владеть литературным английским языком». Продолжительность курса обучения была определена в 4 мес., общая продолжительность обучения 14 мес. Занятия в колледже начались 12 октября 1850 г., в колледж было принято 40 студенток, 8 из которых собирались получить степень доктора медицины. В декабре 1851 г. состоялся первый выпуск колледжа. Вручение первых докторских дипломов женщинам вызвало значительные волнения среди студентов-медиков, и для пресечения возможных беспорядков мэр Филадельфии вынужден был выставить перед зданием, где проходила церемония вручения дипломов, заградительный кордон из 50 полицейских. 30 декабря 1851 г. докторские дипломы были вручены Эллис (S. Ellis), Хант (A. Hunt), Лонгшор (А. Longshore), Лонгшор (G. Longshore), Митчелл (F. Mitchell), Престон (А. Preston), Соин (М. Sawin), Уэй (Ph. Way).

Первый женский мед. колледж длительное время работал в обстановке изоляции. Пенсильванская мед. ассоциация запретила своим членам какое бы то ни было сотрудничество с женским мед. колледжем, студентки не допускались для практических занятий ни в одно леч. учреждение. Только в 1861 г. удалось арендовать помещение для женского госпиталя на 5 коек, причем для привлечения больных лечение, включая хирургическое, было бесплатным. В 1868 г. студенткам было разрешено посещение общих клин, занятий по внутренним болезням в Филадельфийском госпитале. Разрешение на посещение занятий по общей хирургии в Пенсильванском госпитале (1869) было вскоре отменено. Только в 1875 г. студентки колледжа получили возможность посещать клин, занятия в госпиталях Филадельфии. Т. о., почти 25 лет колледж был практически лишен клин, базы, что не могло не сказаться на качестве подготовки его выпускниц. Тем не менее популярность колледжа быстро росла. Стремление женщин получить высшее мед. образование было так велико, что с 1850 по 1895 г. в США было открыто еще 18 женских мед. колледжей. В 1866 г. начался прием женщин на мед. ф-т Мичиганского ун-та, в 1883 г. — на мед. ф-т ун-та Джона Гопкинса, с 1918 г. женщины могли поступать во все ун-ты США. Большинство женских мед. школ не выдерживало конкуренции с ун-тами и либо были закрыты, либо объединились с соответствующими ун-тами. К 1910 г. из числа специальных высших женских мед. учебных заведений сохранился только Пенсильванский женский мед. колледж, в к-ром только с 1969 г. началось совместное обучение. За 129 лет существования Пенсильванский женский мед. колледж подготовил 3072 женщины-врача.

В Европе проблема Ж. м. о. решалась преимущественно путем допуска женщин в существующие ун-ты. При этом в странах, где в системе государственного управления сохранились пережитки феодализма (значительная власть принадлежала монарху, ведущую роль в органах государственного управления играла земельная аристократия) или влияние церкви на внутреннюю политику, признание за женщинами равных с мужчиной прав на образование встречало наибольшее сопротивление. Такое положение наблюдалось в Австро-Венгрии, Германии, а также Болгарии, Испании и Португалии, где прием женщин в ун-ты начался лишь в 20-х гг. 20 в.

Первым европейским ун-том, начавшим систематический прием женщин, был Цюрихский: в 1864 г. на мед. ф-т была зачислена Н. П. Суслова. Университетский совет санкционировал зачисление студенток, ссылаясь на отсутствие в уставе ун-та прямого запрета принимать женщин, и ко времени законодательного разрешения приема женщин в швейцарские ун-ты на равных правах с мужчинами (1873) на мед. ф-те Цюрихского ун-та обучалось 110 студенток. А. Г. Архангельская (1883) и С. А. Якоби (1858), ссылаясь на данные официальной статистики Цюрихского ун-та, сообщают, что в 1864— 1873 гг. среди студенток мед. ф-та преобладали русские женщины (в 1870—1871 гг. — 21 из 24, 1871 — 1872 гг.— 54 из 63, в 1872—1873 гг.— 96 из 110). В 1873 г. царское правительство, ссылаясь па открытие женских врачебных курсов («курс для образования ученых акушерок при Императорской Санкт-Петербургской медико-хирургической академии»), запретило русским женщинам обучение медицине в зарубежных ун-тах. До первого выпуска женских врачебных курсов (1878) в Цюрихе получили звание доктора медицины 7 русских женщин: Н. П. Суслова (1867), М. А. Бокова (Обручева-Бокова, Сеченова-Бокова, 1871), М. О. Пружанская (1873), П. И. Яковлева (Глушановская-Яковлева, 1873), А. И. Клейман (1874), Ю. А. Синклер (1876), А. Н. Томашевская (1877). В дальнейшем русские женщины продолжали обучаться в швейцарских ун-тах (напр., в 1880 г. мед. ф-т Бернского ун-та закончили Н. О. Зибер-Шумова и Р. С. Светловская), но такого большого числа их, как в начале 70-х гг., уже не было.

Во Франции прием женщин на мед. ф-т Парижского ун-та начался в 1868 г., первой студенткой была Путнам (М. Putnam) из США, ставшая впоследствии профессором неврологии и президентом секции неврологии Академии в Нью-Йорке (1893). В 70-х гг. женщин принимали все франц. ун-ты. Первые 10 лет число студенток во франц. ун-тах было незначительным. По данным 3. И. Окуньковой, к 1876 г. мед. ф-т Парижского ун-та окончили 3 женщины, сдавали экзамен на звание доктора медицины 3 женщины (из них 2 русские — Е. А. Гончарова и 3. И. Окунькова), обучались 16 студенток, в т. ч. 7 русских. В 1898 г. из 28,8 тыс. студентов франц. ун-тов была 871 женщина, из них медицине обучались 399. С 1910 г. до 70-х гг. 20 в. число женщин, обучающихся на мед. ф-тах франц. ун-тов, колеблется от 12 до 20%. Мед. ф-ты ун-тов Швеции, Голландии и Норвегии принимают женщин с 1870 г., Дании — с 1875 г., Бельгии — с 1876 г.

В Великобритании в 1869 г. совет Эдинбургского ун-та удовлетворил петицию группы из 8 женщин, разрешив им посещать занятия на мед. ф-те при условии раздельного с мужчинами обучения. Однако этому решению воспротивились многие преподаватели, и особенно студенты, и спустя несколько месяцев решение университетского совета было отменено судом. Учитывая опыт женщин США, англ. женщины сделали попытку создать женские мед. школы: в 1869 г. такая школа была организована при Лондонской б-це для бедных возвратившимися из США сестрами Блэкуэлл. Однако окончание этой школы не давало права на врачебную практику; для получения диплома окончившие ее вынуждены были обращаться либо в об-во аптекарей (единственное мед. об-во в Англии, имевшее право выдавать врачебные дипломы), либо в зарубежные ун-ты. В 1874 г. Джекс-Блэк открыла вторую женскую мед. школу в Лондоне (London school of medicine for women). Одновременно женщины не прекращали обращаться в парламент с требованиями законодательно установить право женщин на высшее образование. В 1876 г. парламент издал закон, предусматривающий прием женщин в ун-ты Англии на равных основаниях с мужчинами. В 1877 г. мед. колледж Дублинского ун-та объявил о приеме женщин и признании лондонской мед. школы для женщин при Лондонском ун-те, прием женщин начался в 1878 г.; Оксфордский и Кембриджский ун-ты стали принимать женщин с 1881 г.; Шотландским ун-там право принимать женщин было предоставлено в 1892 г. В англ. колониях (Австралия, Индия, Канада, Новая Зеландия) прием женщин в ун-ты был разрешен в 1870 г., т. е. раньше, чем в метрополии.

В Австро-Венгрии вопрос о высшем образовании женщин решился лишь к началу 20 в. Формальным поводом для запрещения принимать женщин в ун-ты служило различие учебных программ в мужских и женских лицеях. Из-за этого девушкам по окончании лицеев не разрешалось сдавать экзамены на степень бакалавра, наличие к-рой было обязательным условием для приема в ун-т. Первый женский лицей с программой, эквивалентной мужскому, был открыт в Вене в 1892 г. В 1891 г. женщинам, окончившим зарубежные ун-ты, была разрешена врачебная практика, но лишь на территории оккупированной Боснии для мед. обслуживания женщин магометанского вероисповедания. Первой женщиной, получившей в 1893 г. степень доктора медицины в Венском ун-те, была полька Краевская (L. Krajewska), окончившая мед. ф-т Цюрихского ун-та. Законодательно прием в ун-ты Австро-Венгрии женщин, имеющих степень бакалавра, был разрешен в 1897 г. Однако фактически прием женщин на мед. ф-ты начался с 1900 г., после издания специального постановления, уточняющего условия обучения женщин на мед. ф-тах.

В Германии дольше, чем в других государствах Центральной Европы, женщины не допускались не только к университетскому, но и равному с мужчинами среднему образованию. В течение четверти века (1865—1890) было организовано 5 женских общественных организаций, основной целью которых была борьба за равноправие в области образования. В 80-х гг. союз «Женское благо» за счет средств частной благотворительности организовал так наз. «реальные курсы» для женщин, преобразованные в 1891 — 1893 гг. в женские гимназии. Однако дипломы этих гимназий до 1908 г. не признавались ун-тами. С 1891 г. ун-ты Германии (первый — Гейдельбергский) разрешили женщинам посещение в качестве вольнослушателей, только в 1908 г. женщины, закончившие гимназии, были допущены к занятиям в качестве студенток.

В России вопрос о высшем Ж. м. о. начал решаться во второй половине 19 в. под влиянием революционной ситуации 50—60-х гг. Промышленный переворот 30—40-х гг. и затянувшееся благодаря установленной в стране военно-полицейской деспотии на несколько десятилетий разложение феодально-крепостнических отношений обусловили глубокий кризис, особенно явно обнаружившийся после поражения в Крымской войне. Революционный пожар, пламя к-рого постепенно охватывало крестьянство, национальные окраины, разночинную интеллигенцию, студенчество, оказывал огромное влияние на развитие общественного сознания и определял направленность общественного движения различных слоев русского об-ва. Требования политических реформ и демократизации общественной жизни раздаются и в среде дворянства, в т. ч. среди лиц, близких к престолу. В целом русское об-во этого периода представляло чрезвычайно пеструю картину разнообразных политических группировок (от революционных демократов до весьма умеренных либеральных направлений), преследовавших различные социальные и политические цели, причем идеологическое расслоение было значительно даже в наиболее революционно настроенной среде разночинной интеллигенции. В этих условиях в правительственных кругах уже в 1856—1857 гг. начинают обсуждаться проекты реформ, осуществление которых могло ослабить всеобщее недовольство, удовлетворить требования наиболее умеренных группировок и тем самым ликвидировать опасность «революции снизу».

Именно в этой сложнейшей обстановке борьбы и ожидания демократических перемен в России зародилось женское движение, основной целью к-рого было получение равных с мужчиной гражданских прав и прежде всего права на образование. В отличие от женщин Западной Европы и США, русские женщины не предъявляли каких-либо специфических политических требований. Эта особенность женского движения в России, по-видимому, связана с тем, что в условиях русского самодержавия все сословия (не исключая высшее дворянство) были одинаково политически бесправны, и в этом отношении мужчины практически не имели каких-либо преимуществ перед женщинами. В России не было крупных женских организаций, а женщины, вставшие на путь политической борьбы, обычно вступали в те же политические организации, что и мужчины, разделяя с ними не только программу и методы борьбы, но и полную меру ответственности за свои действия. Революционные демократы связывали борьбу за Ж. м. о. с борьбой за равноправие женщин; поборниками его были Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев, М. Л. Михайлов, а также крупнейшие представители русской мед. науки И. М. Сеченов, С. П. Боткин, В. Л. Грубер и др.

Одним из первых следствий создавшейся в стране политической ситуации явилась реформа женского образования: 5 марта 1856 г. состоялось решение «об устройстве... в губернских городах женских училищ, приближенных по курсу к гимназиям...». Первое такое училище было открыто в апреле 1858 г. в Петербурге. В 1860 г. состоялось решение именовать эти училища женскими гимназиями. Так решался вопрос сверху. А в это время уже имелись сотни женщин, которых не могли удовлетворить профессии учительницы начальной школы, акушерки или сестры милосердия; запросы их были шире и смелее. Наибольшее число женщин стремилось к профессии врача. Вопрос о высшем Ж. м. о. в России решался в общей сложности ок. 40 лет. Важным этапом его истории было учреждение «курса для ученых акушерок» при Санкт-Петербургской медико-хирургической академии, открытию которых предшествовала длительная борьба.

Уже в 1860—1861 гг. в Петербургском ун-те и Медико-хирургической академии появились первые слушательницы (Н. И. Корсини, А. П. Блюммер и др.). В марте 1861 г. домашняя учительница Л. Ожигина подала прошение в Харьковский ун-т о разрешении слушать лекции на мед. ф-те для получения впоследствии лекарского звания. Ни совет ун-та, ни попечитель учебного округа не приняли окончательного решения. Министр просвещения, «полагая, что намерения девицы Ожигиной посвятить себя изучению медицины заслуживают особенного внимания и что нет основания не поощрять желание женщины заниматься врачеванием...», доложил прошение Александру II, который поручил Главному правлению училища рассмотреть вопрос о возможности обучения женщин в ун-тах вообще. Получив предварительно благоприятное заключение Медицинского совета (как высшего совещательного мед. органа империи), 13 августа 1861 г. министр просвещения направил прошение Л. Ожигиной по назначению. Главное правление училищ направило запросы во все ун-ты России: предлагалось сообщить мнение совета ун-та о возможности и условиях допуска женщин к совместным со студентами-мужчинами занятиям в ун-тах. Петербургский, Владимирский (Киев), Казанский и Харьковский ун-ты положительно отнеслись к приему женщин в ун-ты; Московский и Дерптский — высказали возражения. Дальнейшее рассмотрение вопроса о возможности приема женщин в ун-ты было передано в комиссию, работавшую над составлением нового университетского устава. До решения комиссии некоторые ун-ты (Казанский, Киевский, Харьковский), пользуясь отсутствием прямого запрета, разрешали женщинам посещение лекций. Более того, в 1862 г. в Медико-хирургическую академию были приняты М. А. Обручева-Бокова и Н. П. Суслова.

В комиссии по рассмотрению нового университетского устава мнения разделились: некоторые члены комиссии были склонны решить вопрос положительно, но большинство, ссылаясь на недостаточно основательную подготовку женщин к университетскому образованию и возможные «моральные последствия» совместного обучения, возражало. Александр II согласился с мнением большинства. В 1863 г. новый университетский устав был утвержден, и путь женщинам в ун-ты был закрыт. М. А. 06-ручева-Бокова и Н. П. Суслова были отчислены из Медико-хирургической академии. Однако этим решением вопрос о высшем Ж. м. о. не был снят с повестки дня. Осенью 1864 г. военный министр Д. А. Милютин направил министру внутренних дел предложение о расширении учебных программ в родовспомогательных ин-тах (акушерских школах). Военный министр считал, что подготовленные по таким расширенным программам «повивальные бабки» послужат резервом для армии и в случае войны смогут (хотя бы частично) заменять мужчин на лекарских должностях. Медицинский совет, куда по приказу министра внутренних дел был направлен запрос Д. А. Милютина, 26 января 1865 г. нашел, что «усиление образования повивальных бабок не сможет помочь этой цели, следовало бы превратить его в женские медицинские факультеты». Утверждая решение Медицинского совета, министр внутренних дел также подчеркнул, что расширение программы обучения повивальных бабок представляется ему недостаточным, что, «если бы частным иждивением, даже при некоторой правительственной помощи, мог быть учрежден институт особенно для женщин, со стороны Медицинского совета к тому не встретилось бы препятствий». В 1867 г. Н. И. Козлов направил министру просвещения Д. А. Толстому проект создания смешанного высшего женского мед. учебного заведения — женских врачебных курсов, но проект был отклонен.

Вместе с тем стремление женщин к высшему образованию усиливалось, со страниц многих газет и журналов не сходили материалы, посвященные равноправию женщин и женскому образованию в частности. В конце 1869 г. у здания Харьковского ун-та министру просвещения был вручен коллективный адрес за 165 подписями, в к-ром содержалась просьба о преобразовании средних учебных заведений для женщин в реальные с программой, приспособленной к университетскому курсу и о допуске женщин в существующие ун-ты. Просьба была отклонена. Суть приведенных при этом в печати аргументов сводилась к следующему. Прежде чем заводить речь о высшем женском образовании, надо позаботиться об элементарном образовании для женщин, совершенствование к-рого «главнейшая и ближайшая забота Министерства Народного просвещения». Для общегосударственных целей «надобности» в высшем образовании женщин «не усматривается»; кроме того, число лиц женского пола, серьезно стремящихся к высшему образованию и достаточно к нему подготовленных, крайне ограниченно. В связи с этим правительство не может принять на себя «ни забот, ни издержек» по организации специальных женских высших учебных заведений, хотя и не препятствует устройству их на основе частной инициативы. Прием женщин в существующие ун-ты, хотя и не потребует никаких дополнительных расходов, невозможен, т. к. грозит нарушить серьезность университетского преподавания, а также «понизить умственный и нравственный уровень этих высших учебных заведений».

В январе 1870 г. три члена Медицинского совета — главный военно-санитарный инспектор Н. И. Козлов, профессора Н. Ф. Здекауер и А. Я. Крассовский представили записку, характеризующую состояние акушерской помощи в стране и уровень подготовки «повивальных бабок». Для улучшения акушерской помощи в стране авторы записки предлагали установить в России две акушерские степени: «повивальные бабки» с обучением в объеме существовавших родовспомогательных ин-тов и «ученой акушерки» с общим врачебным образованием. Предлагался учебный план и программа для организации отдельного от студентов «курса для ученых акушерок» при Медико-хирургической академии и мед. ф-тах ун-тов со сроком обучения 4 года. Медицинский совет 7 апреля 1870 г. одобрил эти рекомендации и направил их для окончательного решения министру народного просвещения и военному министру, поскольку Медико-хирургическая академия находилась в ведении военного ведомства. Ведущие профессора академии С. П. Боткин, А. П. Бородин, И. М. Балийский, К. А. Раухфус, И. М. Сеченов, В. М. Тарковский поддержали решение Медицинского совета, и военный министр согласился на организацию при Медико-хирургической академии «курса для образования ученых акушерок», в случае, если эта степень будет установлена законодательно. Министр народного просвещения запросил мнение ун-тов. Советы мед. ф-тов Дерптского, Московского, Харьковского, Казанского и Киевского ун-тов сообщили, что, по их мнению, женщины могут быть допущены к занятиям на мед. ф-тах ун-тов на общих основаниях с мужчинами, что специальные программы и степень «ученой акушерки» являются лишними. Поступившие в ун-т на общих основаниях женщины должны обучаться в течение 5 лет и получать звание лекаря. Учитывая единодушно поддержку высшего Ж. м. о. ун-тами, министр народного просвещения, с нек-рыми оговорками, признал возможным создание «курсов для образования ученых акушерок», но организацию их при ун-тах запретил.

6 мая 1872 г. по докладу военного министра Александр II разрешил «в виде опыта учреждение при Медико-хирургической академии женского курса для образования ученых акушерок». На решение Александра II большое влияние оказала записка шефа жандармов, в к-рой, в частности, указывалось на желательность отвлечения русских женщин от обучения в зарубежных ун-тах, где «они набираются чуждых социалистических идей». Кроме того, не имея доступа к систематически организованным занятиям, женщины «находят негласный доступ» в ун-ты, где «тратят силы на бесплодную игру в науку, отождествляя эту запретную науку с социальными вопросами, смутно доходившими до их слуха, и вступают в общение со столь же незрелыми, как они, студентами, считая их провозвестниками каких-то новых начал». Поэтому, по мнению шефа жандармов, вопрос о женском образовании, «новом общественном вопросе, возбудившим агитацию в известных кружках общества и в литературе», заслуживает особого внимания правительства. 10 июля 1872 г. последовал приказ по военному ведомству, устанавливающий четырехгодичный срок обучения и «расписание предметов преподавания на курсе». Никаких государственных ассигнований на содержание курса не устанавливалось, они существовали за счет частных пожертвований и платы за обучение, вносимой слушательницами.

Обучение на курсе началось с зимнего семестра 1872—1873 гг. Несмотря на установленный лимит ежегодного приема в 70 чел., в первый же год обучения число слушательниц составляло 89 чел. Г. М. Герценштейн (1880) приводит сведения о численности приема на курс в 1872—1879 гг. (табл. 1), свидетельствующие о том, что установленный лимит приема не соблюдался и в последующие годы.

Образовательный ценз принимаемых на курс женщин был достаточно высок. П. П. Сущинский (1883) сообщает, что из общего числа женщин, обучавшихся на курсе, 52,4% закончили гимназию, 27,1% — гимназию с педагогическим классом, 10,9% — женские училища и 9,6% женские ин-ты.

Преподавание на курсе было организовано по образцу Медико-хирургической академии. В отличие от мед. колледжей в США и Лондонских мед. школ для женщин, большое внимание уделялось занятиям в клиниках. Несмотря на низкую, по сравнению с ун-тами, оплату, многие ведущие профессора Медико-хирургической академии согласились преподавать на курсе. Среди них были A. П. Бородин, А. П. Доброславин, И. П. Ивановский, А. Я. Крассовский, М. Д. Лавдовский, К. А. Раухфус, К. К. Рейер, Н. В. Склифосовский, B. М. Тарновский и др. В 1876 г. по докладу Н. И. Козлова на курсе было установлено пятилетнее обучение, и занятия стали проводиться при Николаевском военном госпитале. С этого времени «курс для образования ученых акушерок» превращается в женские врачебные курсы. В 1878 г. состоялся первый выпуск курсов, выпускницы были «подвергнуты одинаковому со студентами испытанию на право врачебной практики». Несмотря на отсутствие специального разрешения, окончившим было присвоено звание лекаря. В дальнейшем предпринимались попытки лишить выпускниц права общей врачебной практики. 4 января 1883 г. по докладу министра народного просвещения было объявлено «высочайшее повеление» о присвоении лицам женского пола, окончившим женские врачебные курсы, звания «ученой акушерки» с прибавлением разрешения на право «ученых акушерок» занимать должности в женских гимназиях, пансионах, школах, женских богоугодных заведениях и т. д. с правом носить знак «женщина-врач». Для отмены этого решения женщины-врачи и преподаватели курсов составили прошение на «высочайшее имя»; 18 февраля 1883 г. лекарское звание для выпускниц женских врачебных курсов было восстановлено.

В 1881 г. вместо ушедшего в отставку Д. А. Милютина пост военного министра занял П. С. Ванновский, который счел «невозможным дальнейшее существование при военном ведомстве женского учебного заведения». Курсы решено было либо упразднить, либо передать в ведение других министерств. Однако ни министерство просвещения, ни министерство внутренних дел, в ведении к-рого находился мед. департамент, не согласились принять женские врачебные курсы в свое ведение. 5 августа 1882 г. прием на курсы был прекращен. Принятым слушательницам была предоставлена возможность окончить полный курс обучения. Последней попыткой сохранить курсы было обращение преподавателей к Петербургской городской думе с просьбой принять курсы в ведение городского управления. Дума согласилась при условии, «если содержание курсов не потребует ассигнований городской казны более 15 тыс. рублей». Однако это постановление Думы не было утверждено «ввиду того, что высшее медицинское образование, как общегосударственный вопрос, не подлежит ведению Городской Думы». Занятия на курсах были прекращены в 1887 г. За время своего существования женские врачебные курсы подготовили свыше 600 врачей, среди них были известные деятели земской медицины (А. Г. Архангельская, А. Н. Шабанова, двоюродная сестра В. И. Ленина — А. И. Веретенникова и др.), первые русские женщины-профессора (А. А. Красусская, К. П. Улезко-Строганова). Практическая работа выпускниц женских врачебных курсов снискала им большое уважение, особенно в земствах, к-рыми было назначено 35 стипендий слушательницам курсов. По данным П. П. Сущинского, св. 50% выпускниц курсов работали в земствах, клиниках, городских и губернских б-цах.

Для дальнейшего решения вопроса о судьбе Ж. м. о. в России под давлением общественности, по ходатайству научных мед. съездов, земств и т. д. была организована специальная комиссия, к-рой было поручено представить в Государственный совет проект о создании женского мед. ин-та. Государственный совет одобрил представленный комиссией проект лишь в 1891 г. с оговоркой, чтобы открытие ин-та последовало лишь после того, как путем частных пожертвований будет собрана сумма, достаточная для обеспечения его существования. «Высочайшее утверждение» положения о Женском мед. ин-те последовало 1 июля 1895 г. Женский мед. ин-т (см. Ленинградский 1-й медицинский институт) был открыт в Петербурге 14 сентября 1897 г., первым директором его был проф. В. К. Анреп. Несмотря на то, что к преподаванию в ин-те были привлечены профессора Петербургского ун-та и Военно-медицинской академии (в т. ч. А. С. Догель, Д. К. Заболотный, С. С. Салазкин и др.), формально ин-т был поставлен ниже мед. ф-тов ун-тов. Окончившие его получали звание женщины-врача и могли занимать врачебные должности исключительно в женских отделениях леч. учреждений, не имели права на самостоятельную судебную экспертизу, не допускались к соисканию степени доктора медицины, вследствие чего им был закрыт доступ к профессуре. Только в 1904 г. ин-т был принят в ведение министерства народного просвещения, и на слушательниц были распространены права студентов мед. ф-тов: получение лекарского диплома и право на соискание ученой степени.

Ин-т привлек большое число слушательниц. В 1897 г. на 1-й курс его было принято 188 человек, из которых полный курс закончили 112 в 1902 г. В 1904 г. в ин-те обучалось 365 слушательниц, в 1913—1914 гг. — 1256.

Революционная ситуация 1905— 1907 гг. оказала влияние на состояние высшего Ж. м. о. В 1905—1906 гг. женщин принимали в число студентов почти все ун-ты России и только в 1907 г. последовало распоряжение министра просвещения об отчислении женщин из ун-тов. В этот же период открылись новые женские мед. учебные заведения, причем всем им был сразу дан статут, равный с мед. ф-тами ун-тов.

В 1906 г. открывается мед. ф-т при Высших женских курсах в Москве (см. Московский 2-й медицинский институт). В составе профессоров мед. ф-та были Д. Н. Зёрнов, А. Б. Фохт, В. С. Гулевич, Н. Д. Зелинский, П. В. Циклинская, А. Н. Реформатский, П. А. Минаков, Л. С. Минор, H. Н. Баженов, Л. С. Свержевский, М. Н. Шатерников, А. А. Кисель, М. И. Авербах, Л. А. Тарасевич, А. П. Ланговой. В 1906 г. на 1-й курс было принято 150 слушательниц. До Великой Октябрьской социалистической революции мед. ф-т Высших женских курсов в Москве выпустил 1060 женщин-врачей. Кроме перечисленных учебных заведений, подготовка женщин-врачей осуществлялась на мед. ф-тах Высших женских курсов в Киеве (с 1907 г.) и Одессе (с 1906 г.), Харьковском женском мед. ин-те (с 1910 г.).

Развитие высшего Ж. м. о. в России привело к тому, что в 1913 г. среди практикующих врачей (исключая зубных, а также врачей, занимающихся научной и педагогической деятельностью) 10% составляли женщины .

В табл. 2 приведены сведения о служебном положении русских женщин-врачей в 1877 г., по данным Д. И. Торопова (1913).

После Великой Октябрьской социалистической революции женщины в СССР получили равные права с мужчинами во всех областях политической и культурной жизни. В 1918 г. высшие женские мед. учебные заведения были преобразованы в учебные заведения для совместного обучения или объединены с мед. ф-тами соответствующих ун-тов; женщин стали принимать во все высшие учебные заведения страны. В 70-х гг. 20 в. женщинам принадлежит ведущее место в многотысячной армии советских врачей.

См. также Медицинское образование.

Таблица 1 ЧИСЛЕННОСТЬ ПРИЕМА СЛУШАТЕЛЬНИЦ НА «КУРС ДЛЯ ОБРАЗОВАНИЯ УЧЕНЫХ АКУШЕРОК» с 1872 г. по 1879 г. (по данным Г. М. Герценштейн, 1880)

Таблица 2. СЛУЖЕБНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЖЕНЩИН-ВРАЧЕЙ В 1877-1912 гг. (по данным Д. И. Торопова, 1913)

Библиография: Базанов В. А. Русская общественность в борьбе за создание женского медицинского института, Сов. здравоохр., № 7, с. 61, 1972; Бeлкин М. С. Русские женщины-врачи — пионеры высшего женского медицинского образования (к 80-летию получения врачебного диплома первыми русскими женщинами-врачами), Сов. врач, в. 14, с. 29, 1949; Бёмерт В. Университетское образование женщины, пер. с нем., Спб., 1873; Браунштейн Е. П. К истории женского медицинского образования, Харьков, 1911; Герценштейн Г. М. Женские врачебные курсы (Статистические материалы к истории их), Врач, т. 1, № 34, с. 553, № 35, с. 569, 1880; он же, Страница из истории медицинского образования в России (Еще по поводу женских врачебных курсов), там же, т. 4, № 49, с. 770, 1883; Джекс-Блэк, Женщины-медики, пер. с англ., Спб., 1873; Дионесов С. М. К истории женского врачебного образования в России (к 100-летию прошения Л. Ожигиной), Врач, дело, № 7, с. 120, 1962; он же, Об истинных мотивах учреждения высших женских курсов в России в 70-х годах 19-го века, Сов. здравоохр., № 8, с. 72, 1967; Заблудовская Е. Д., В. А. Кашеварова-Руднева (К истории высшего женского медицинского образования в России), М., 1965, библиогр.; Исторический обзор правительственных распоряжений по вопросу о высшем врачебном образовании женщин, Спб., 1883; Кривенко В. С. Женщины-врачи, Спб., 1889; Мижуев П. Г. Женское образование и общественная деятельность женщин в Соединенных штатах Северной Америки, Спб., 1893; Павлучкова А. В. Борьба прогрессивной медицинской общественности за введение женского врачебного образования в России, Сов. здравоохр., № 4, с. 58, 1976; Пружанская М. О. Материалы для истории медицинского прошлого женщины, М., 1883; 50 лет Первого Ленинградского медицинского института им. И. П. Павлова, под ред. Н. И. Озерецкого, Л., 1947; С у щ и н-с к и й П. П. Женщина-врач в России, Очерк десятилетия женских врачебных курсов, 1872—1882, Спб., 1883; Шабанов а А. Н. К истории женского врачебного образования в России, Ленинградск. мед. журн., № 5, с. 49, 1926; Эйнгорн И. В. История женщин-врачей, ч. 1. Древность, М., 1884; H a e s e r H. Historisch-pathologische Untersuchungen ais Beitrage zur Geschichte der Volkskrank-heiten, Dresden — Lpz., 1839, Bibliogr.; L i p i n s k a M. Les femmes et le progr^s des sciences n^dicales, P., 1930; Mead K. C. H. A history of women in medicine, Haddam, 1938.

А. М. Сточик.