ВНУТРЕННИЕ БОЛЕЗНИ

ВНУТРЕННИЕ БОЛЕЗНИ (син. внутренняя медицина, терапия):

1) область клинической медицины, изучающая этиологию, патогенез, семиотику, диагностику, лечение (за исключением хирургического и радиационного), прогноз и профилактику заболеваний внутренних органов;

2) общее название заболеваний внутренних органов.

Вступление

Термин «внутренние болезни» вошел в употребление в 19 в. и вытеснил применявшееся ранее наименование — «терапия». Это было обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, постепенное выделение в качестве самостоятельных дисциплин дерматологии, невропатологии и психиатрии, инфекционных болезней, фтизиатрии и др. сузило рамки терапии (охватывавшей прежде всю медицину, кроме хирургии и акушерства) и сделало необходимым обозначение ее собственного предмета изучения. Во-вторых, успехи физиологии и патологии человека, применение в клинике методов перкуссии, аускультации и пальпации, а также лабораторно-инструментального обследования больного создали предпосылки для научного изучения происхождения, диагностики и предупреждения заболеваний, благодаря чему наименование «терапия» перестало соответствовать новому содержанию этой области клинической медицины.

Еще клиницисты 19 в. отмечали, что термин «внутренние болезни» существует лишь за неимением лучшего (Н. А. Виноградов, 1868).

Область В. б. выходит за рамки анатомического понятия внутренних органов, включая наряду с заболеваниями органов пищеварения, дыхания, кровообращения, почек также и системные поражения соединительной ткани (см. Артрология), системы крови, обмена веществ и эндокринных желез. С методологических позиций также трудно согласиться с делением заболеваний на внутренние и наружные. Критерий возможности оперативного вмешательства, позволявший раньше относить заболевание к числу «хирургических» либо «терапевтических», в значительной мере потерял свое значение. Это обусловлено расширением возможностей в области применения консервативных и хирургических методов лечения. Так, с развитием хирургии и анестезиологии традиционно «терапевтические» заболевания — пороки сердца — становятся обычным объектом оперативной коррекции, производятся операции на коронарных артериях при тяжелой стенокардии и пр. Следовательно, границы В. б. достаточно условны.

Во второй половине 20 в. организационно оформились специальные научные разделы — кардиология, гастроэнтерология, гематология, нефрология, пульмонология, эндокринология, ревматология, артрология и т. д. Эти разделы не следует рассматривать как результат простого ветвления, «распада» В. б. на дочерние дисциплины. Для клинической медицины 20 в. характерна параллельность процессов дифференциации и интеграции научных отраслей. Образование комплексного научного раздела, изучающего патологию определенного органа или системы органов, происходит с участием нескольких мед. дисциплин и специальностей. Так, кардиология возникла «на стыке» В. б., хирургии, анестезиологии, физиологии, биохимии.

В связи с дроблением терапевтических специальностей, происходящим по органному принципу, все большее значение приобретает проблема общетерапевтической подготовки врача и интегрирующих исследований в области В. б. Преподавание В. б. как основной клинической дисциплины помогает формированию врача любой специальности. Сто лет назад нем. клиницист Фрерикс (F. Т. Frerichs, 1819—1885) писал: «Внутренняя медицина была и остается обильным источником, из которого, подобно ручьям, ответвляются разные специальные отделы медицины; в случае их отделения от этого источника им угрожает опасность затеряться в песках и иссякнуть». Универсальность В. б. получила отражение в названиях соответствующих клиник немецких («Medizinische Klinik»), французских («Clinique medicale») и других ун-тов. Эта особенность В. б. обусловлена самой историей медицины: на протяжении многих столетий именно в рамках В. б. разрабатывались учения о фармакология (см.). Являясь основной областью медицины, В. б. были и остаются главной ареной борьбы естественнонаучных и философских взглядов и концепций в медицине. Поэтому изучение В. б. формирует клиническое мышление, включая подход к проблемам патологии с позиций функционального единства организма, понимания роли среды, а также социальных факторов в развитии болезни.

Другая характерная черта современной клиники В. б.— непрерывное расширение лабораторно-инструментального обследования больного. Основанное на достижениях физики, электроники, кибернетики, биохимии, генетики и других естественнонаучных и технических дисциплин, оно обогатило диагностические возможности врача, позволило визуально изучать внутренние органы с помощью эндоскопических приборов (см. мониторное наблюдение (см.) за состоянием важнейших функций организма. Теперь можно получать увеличение в десятки тысяч раз (электронный микроскоп, приготовление срезов толщиной до 0,02 мкм). использовать диагностические электронно-вычислительные устройства, расшифровывать молекулярные основы болезней, распознавать генетические нарушения, которые ведут к наследственным заболеваниям, и т. д.

Однако прогрессирующая технизация медицины не должна ограничивать непосредственный контакт врача и больного, умалять значение того бесспорного факта, что клиническое наблюдение и клиническое мышление остаются решающими компонентами в деятельности врача-интерниста. Г. Ф. Ланг писал, что совершенно неправильно ставить вопрос так: или инструментальное, лабораторное направление исследования больных, или тщательное непосредственное наблюдение, индивидуальный подход и т. д. Одно, конечно, ни в коем случае не должно исключать другого.

Научно-технический прогресс и прежде всего развитие химии принципиально изменили и лечение. В начале 20 в. П. Эрлих, показав возможность направленного синтеза препаратов, воздействующих на возбудителей заболеваний, заложил основы научной химиотерапии. В конце 20—30-х гг. открытиями А .Флеминга, Г. Флори и Чейна (Е. В. Chain, 1906—1965) началась эра антибиотиков. К тому же времени относятся совместные исследования химика Э. Кендалла и интерниста Хенча (Ph. S. Hench, род. в 1896 г.), результатом которых явилось клиническое применение кортизона. Сульфаниламиды, антибиотики, кортикостероиды и другие гормональные препараты, цитостатики, психотропные средства, сердечные гликозиды и диуретики, вакцины и сыворотки изменили характер внутренней медицины: на смену врачу, лишь наблюдавшему больного, пришел врач, активно вмешивающийся в течение болезни. Эффективность и многообразие выпускаемых препаратов, появление осложнений, вызванных их применением, обусловило необходимость тщательного изучения новых лекарственных средств, их оптимальной дозировки и возможного отрицательного их действия. Классическая фармакология не в состоянии решать эти новые задачи в рамках экспериментирования на животных. Потребность в разработке новых методов исследования действия лекарств на основе синтеза фармакологического и клинического подхода привела к зарождению во 2-й поло-вине 20 в. нового раздела В. б.— клинической фармакологии. Стало возможным использование таких методов лечения, как внутриартериальное и внутриполостное введение лекарственных препаратов, применение гемодиализа и перитонеального диализа, эндокардиальной электростимуляции, дефибрилляции сердца и пр. Для диагностики применяются пограничные с хирургией методы исследования: катетеризация сердца, биопсия органов и др.

Отмеченные особенности современной терапии острее, чем когда-либо. ставят этические и правовые проблемы, касающиеся как взаимоотношений врача и больного (см. Деонтология медицинская), так и допустимых пределов медицинского вмешательства (лечебного и диагностического).

Изменение социально-экономических условий и успехи медицины существенно сказались на всех показателях здоровья населения и, в частности, изменили структуру его заболеваемости. Если в прежнее время инфекционные и паразитарные болезни имели эпидемическое распространение и были главной причиной смертности, то в 70-х гг. 20 в. они занимали в ее структуре всего 1—3%. В экономически развитых странах основной контингент пациентов терапевтических отделений больниц и поликлиник составляют больные хрон, заболеваниями сердечно-сосудистой системы, органов дыхания и пищеварения. Сердечнососудистые заболевания стали основной причиной инвалидности и смерти: на их долю к началу 70-х гг. приходилось около половины всех случаев смерти. Эти высокие показатели обусловлены, в частности, демографическими сдвигами (постарение населения). Вместе с тем отмечается рост заболеваемости, инвалидности и смертности от сердечно-сосудистых заболеваний и в наиболее деятельных возрастных группах. Причины этого связывают с влиянием таких факторов, увеличивающих риск сердечно-сосудистого заболевания, как нервное напряжение, недостаточная физическая активность, нерациональное избыточное питание, курение, связь которых с изменившимся образом жизни человека несомненна.

Изменение типа патологии способствовало распространению в зарубежной медицине теорий, связывающих возникновение заболеваний с наследственно-конституциональной неполноценностью человека, мешающей ему приспособиться к социальной среде, либо с особыми воздействиями подсознательной, эротической сферы и т. д. Концепции социальной дезадаптации утверждают фатальность болезней, обусловленных несоответствием ритмов жизни человека в индустриальном обществе и действовавших тысячелетиями биологических ритмов деятельности его организма. Сторонники неофрейдизма говорят о социально обусловленных «глубинных силах» личности больного, которые и определяют вторичные расстройства функции внутренних органов. Присущая этим концепциям, как и неогиппократизму и нек-рым другим направлениям современной медицины Запада, биологизация и психологизация социальных явлений отражает классовую сущность этих теорий.

Социально-экономическая и политическая структура общества, определявшая господство в данную эпоху определенных философских взглядов, всегда была наряду с конкретными достижениями естественных наук, техники и развитием методов исследования больного важнейшим движущим фактором развития учения о В. б.

История

На протяжении нескольких тысячелетий мед. профессии ограничивались терапией (внутренней медициной), хирургией и акушерством, причем терапия составляла основную часть медицины, а врач, т. е. терапевт, противопоставлялся хирургу-ремесленнику. Поэтому до 19 в. история В. б. в значительной мере совпадает с историей медицины в целом. Соответственно этому величайшие врачи древнего мира, средневековья и эпохи Возрождения были и основоположниками важнейших систем, школ и направлений в развитии В. б. Так, «отец медицины» Гиппократ, в трудах к-рого аккумулирован богатый опыт многих поколений врачей Древней Греции, рассматривал наблюдение у постели больного как собственно врачебный метод исследования, считал условия окружающей среды, образ жизни человека и наследственные особенности организма причинами здоровья и болезни, обосновал учение о прогнозе и индивидуальный подход к лечению больного, направленный преимущественно на укрепление естественной целебной силы организма.

Представители александрийской медицины Герофил и Эразистрат в 3 в. до н. э. обогатили В. б. соответственно развитием учения о важнейших свойствах пульса и описанием внутренних органов и их изменений, хотя созданные ими мед. системы в силу недостаточного уровня тогдашних знаний не могли стать научной базой практической медицины. Врач Древнего Рима Соран Эфесский (2 в. н. э.) разрабатывал симптоматологию болезней, опираясь на систематизированное обследование больного, включавшее опрос, осмотр, ощупывание, элементарное выстукивание, непосредственную аускультацию, изучение выделений, прежде всего мокроты и мочи. В его трудах дан прообраз дифференциальной диагностики, а искусство врачевания вновь достигло гиппократовых высот. Во 2 в. н. э. Гален синтезировал достижения античной медицины, превратил анатомию и физиологию в основу диагностики и лечения и предпринял первую попытку создания всеобъемлющей научной системы медицины. Идея о целесообразности всех явлений в животном организме, лежавшая в основе его анатомических и экспериментальных исследований и созданной им системы, способствовала тому, что его наследие, воспринятое односторонне в виде так наз. галенизма, получило поддержку католической церкви и господствовало в медицине в течение многих веков.

Исключительное влияние на развитие В. б., как и всей медицины, оказал энциклопедический и в то же время глубоко оригинальный труд Ибн-Сины «Канон врачебной науки» (11 в.), в к-ром, в частности, продолжена разработка семиотики пульса. В Европе в 14 в. наметился очевидный прогресс в понимании причин возникновения и распространения чумы, проказы и других заразных болезней («morbus contagiosus»), который позднее привел к созданию обобщенного учения «О заразе, заразных болезнях и лечении» (падуанский врач Дж. Фракасторо, 1546). Однако терапевтическая мысль в целом находилась в средние века в состоянии застоя в силу господства в медицине схоластики.

Уроженец Швейцарии Парацельс восстал против гуморальной патологии, освященной авторитетом Галена и Ибн-Сины и сводившей проблему болезни к учению о соках организма и дискразиях — неправильном их смешении. Он выступил с пропагандой опытного знания как единственной основы естествознания и врачевания («теория врача — это опыт»), применил для лечения многие хим. вещества, минеральные воды и разрабатывал учение о дозировке лекарств. Парацельс заложил фундамент ятрохимии (см.). Крупным представителем ятрохимии был фламандец И. Ван-Гельмонт, к-рому принадлежит описание процессов ферментации в желудочном пищеварении. Развитое им представление об «археях» — высшем жизненном начале, определяющем здоровье и болезнь, явилось связующим звеном между общепатологическими воззрениями Парацельса, не свободными от средневековой мистики, и школой ятрохимиков, созданной в Лейдене Сильвием [F. Sylvius (de le Boe)], стремившейся обновить с помощью химии ту же гуморальную патологию.

Противоположных взглядов придерживалась школа ятрофизиков, или ятромехаников (см. Ятрофизика), для к-рой характерно стремление объяснить все явления в здоровом и больном организме с помощью законов механики. В связи с тем, что в 16—17 вв. из областей естествознания в первую очередь развивалась механика, ятромеханика (ятрофизика) была господствующим направлением и играла положительную роль. Решающими отправными точками для этого направления были философские концепции Р. Декарта и гл. обр. деятельность С. Санторио, который с помощью построенных им специальных приборов и приспособлений впервые изучал обмен веществ человека. Он развивал учение о солидарной патологии (лат. solidus плотный), согласно к-рому болезнь происходит вследствие нарушения движения мельчайших частиц организма. Практическим следствием односторонних механистических взглядов С. Санторио была разработанная им очень простая схема лечения, главное место в к-рой принадлежало потогонным средствам. С позиций ятромеханики проводил свои исследования У. Гарвеи, открывший кровообращение (1628).

В 18 в. потребность провести первичную систематизацию накопленных естественнонаучных знаний для объяснения на этой основе причины заболеваний и принципа их лечения привела к возникновению многочисленных мед. «систем», сменивших господствовавшие в 17 в. учения ятрохимиков и ятрофизиков. Наибольшую известность получили анимизм нем. врача Шталя (G. Е. Stahl, 1660—1734); учение его соотечественника, сверстника и противника ф. Гоффманна, представляющее собой новый вариант ятромеханики; гомеопатия (см.) Ганеманна (S. Ch. F. Hahnemann, 1755 —1843), относящиеся уже к началу 19 в. В основе этих систем лежали идеалистические и метафизические представления об организме и болезни, каждая из них претендовала на роль исчерпывающей теории медицины, они давали взаимоисключающие терапевтические рекомендации. Накопленные естественнонаучные знания еще не могли стать фундаментом, на к-ром можно было бы строить здание клинической медицины.

Процесс развития эмпирических знаний привел врачей эпохи Возрождения, мысливших трезво и смело, к стремлению вернуться к принципам гиппократовой медицины. В 16 в. Д. Монтано в Падуе и в 17 в. Сильвий в Лейдене возобновили преподавание в больнице — у постели больного. Вершиной эмпирической медицины была деятельность «английского Гиппократа» Т. Сиденгама. Он развивал практическую медицину, задача к-рой — наблюдать больного, распознавать болезнь (т. е. попытаться отнести данный случай к какой-либо уже известной клинической форме) и применять индивидуальное, подходящее именно в данном случае лечение. Он сформулировал понятие о фазах болезненного процесса, описал признаки подагры, ревматического поражения суставов, хореи и ряда других болезней; с его именем собственно и связано зарождение клинической медицины.

По пути, проложенному Сиденгамом, пошли многие врачи разных стран. Современник и соотечественник Сиденгама Мортон (R. Morton, 1637—1698) выпустил монографию о чахотке; лондонский врач Геберден (W. Heberden, 1710—1801) описал грудную жабу (1768); Э. Дженнер разработал метод оспопрививания; франц. врач Вьессан (R. Vieussens, 1641—1715) описал ряд анатомических и клинических признаков митрального и аортального пороков сердца. Но наибольшее значение имела деятельность лейденского проф. Г. Бурхаве. Его теоретические представления были близки ятрофизике, к-рая совмещалась у него с учением о дискразиях и стремлением воскресить основные клинические идеи Гиппократа. Сторонник тщательного клинического наблюдения и обследования больного (впервые включавшего термометрию), он ввел систему клинического преподавания и создал крупную школу, оказавшую сильное влияние на развитие клиники В. б. в Европе. Ученики Г. Бурхаве Г. Ван-Свитен и де Гаен (А. de Haen, 1704—1776) стали основателями так наз. старой венской школы (2-я половина 18 в.), сыгравшей большую роль в развитии В. б. Питомцем этой школы был, в частности, Л. Ауэнбруггер — родоначальник перкуссии в современном ее понимании. Однако его открытие (1761) не было оценено медициной 18 в.

Параллельно с обогащением описания признаков болезней и их распознавания шел процесс накопления сведений в области нормальной и патологической анатомии и физиологии человека — тех знаний, которые впоследствии составили научный фундамент В. б. Здесь должны быть отмечены, прежде всего, реформа А. Везалия в анатомии и открытие У. Гарвеем кровообращения, работы А. Галлера в области нервно-мышечной физиологии. Особая роль в истории В. б. принадлежит методу клинико-анатомических сопоставлений, разработанному падуанским анатомом Дж. Морганьи, к-рому принадлежит и первая нозологическая классификация В. б. (1761). Если для Морганьи каждая болезнь имеет «седалище» в том или ином органе, то франц. врач М. Биша ввел понятие о тканях (1801) и описал морфологические изменения в них при ряде заболеваний.

Труды этих ученых заложили основу патологической анатомии (см.), с помощью к-рой постепенно был ликвидирован разрыв между сравнительно высоким уровнем описания и диагностики В. б., с одной стороны, и отсутствием фактического материала для научного объяснения их сущности, с другой.

Период разложения феодальных отношений и перехода к капиталистическому производству (16—18 вв.), сопровождавшийся быстрым развитием опытного знания, для В. б. ознаменовался не только успехами в создании их естественнонаучной основы и перемещением основных центров мед. мысли в Сев. Италию (Падуанский ун-т) и Голландию (Лейденский ун-т). Поскольку процесс образования мануфактур и роста числа наемных рабочих быстрее всего шел в Сев. Италии, здесь ранее всего привлекла внимание проблема, профессиональных болезней (см.). В 1700 г. вышла книга падуанского врача Б. Рамаццини «Рассуждение о болезнях ремесленников», в к-рой дана характеристика проф. патологии рабочих 52 профессий.

С середины 19 в. начинается новый период истории В. б.— их развитие на естественнонаучной основе. В наибольшей степени этому способствовала деятельность виднейшего представителя «новой венской школы» К. Рокитанского и выдающегося нем. патолога Р. Вирхова, разработавших учение о патологоанатомических и гистологических проявлениях болезни, а также Ж. Корвизара — основоположника франц. научной школы терапевтов. К. Рокитанский, к-рого Р. Вирхов назвал «Линнеем патологической анатомии», описал морфол, признаки врожденных пороков сердца, спонтанных разрывов аорты, прободной язвы желудка и т. д. Его теоретические взгляды исходили из концепции гуморальной патологии (см.).

Р. Вирхов завершил построение солидарной теории: его «Целлюлярная патология» дополнила учение Дж. Морганьи об органах и М. Биша о тканях. Книга Р. Вирхова вышла в 1858 г., она представила болезнь как патологию клетки. Исключительное значение Р. Вирхова в истории В. б. определяется поворотом врачебного мышления — от поисков «таинственных» причин болезней — к скальпелю и микроскопу. Борьба солидарного и гуморального направлений завершилась полной победой первого: концепция гуморальной патологии была похоронена на многие десятилетия и возродилась в 20 в. уже в форме научно обоснованного учения о гуморальной регуляции и ее расстройствах.

Упрочение научной основы медицины способствовало улучшению диагностики.

пальпацией (см.), в усовершенствование к-рой особый вклад внес основоположник киевской школы терапевтов В. П. Образцов, эти методы составили основу общеклинического непосредственного исследования больного.

По пути развития В. б. как науки, т. е. по пути патоморфологическому и клинико-экспериментальному, пошли многие терапевты прежде всего в Германии: И. Шенлейн, Л. Траубе, Фрерикс (F. Т. Frerichs) и др. Чисто клиническому, описательному направлению следовали К. Гуфеланд в Германии, многие видные представители франц. клиники В. б. во главе с А. Труссо. Шло быстрое накопление знаний, касающихся семиотики и систематики болезней, прежде всего инфекционных и заболеваний сердца. Так, звуковая симптоматика пороков сердца была разносторонне изучена Л. Траубе, франц. клиницистами Ж. Дъелафуа, Дюрозье (Р. L. Duroziez, 1826—1897) и др.

Развитие диагностики не сопровождалось, однако, аналогичными успехами в лечении. Более того, на смену прежней полипрагмазии пришел терапевтический скептицизм и нигилизм, характерный, напр., для «новой венской школы». Й. Шкода утверждал: «Мы можем распознать, описать и понять болезнь, но мы не должны даже мечтать о возможности повлиять на нее какими-либо средствами». Подобный скептицизм определялся как господствующими теоретическими воззрениями (частая смена различных мед. систем порождала полипрагмазию; анатомо-локалистическое мышление выдвинуло анатомический дефект на первый план в представлении о болезни и во многих случаях не оставляло надежд на успех лечения), так и скудным выбором действительно эффективных средств. Все же были выдающиеся клиницисты, которые избежали обеих крайностей и показывали высокое искусство врачевания. К ним могут быть отнесены, напр., венские врачи Оппольцер (J. Oppolzer, 1808 — 1871) и Нотнагель (К. W. H. Nothnagel, 1841 —1905), А. Труссо, основоположник научной терапевтической школы в России С. П. Боткин, выдающийся русский терапевт Г. А. Захарьин и др.

Наряду с постепенным обогащением арсенала лекарств (морфин, папаверин, кодеин, атропин, бром и т. п.) в середине 19 в. вошел в клиническую практику такой, напр., метод, как плевральная пункция, примененная Р. Лаэннеком, Й. Шкодой и особенно А. Труссо. И, наоборот, значительно реже и по более строгим показаниям стали применяться кровопускание (про Ф. Бруссе и его последователей говорили, что они пролили больше крови, чем все наполеоновские войны, вместе взятые), рвотные и прочие «противовоспалительные» средства.

Исключительное влияние целлюлярной патологии на врачебное мышление имело и отрицательное последствие: представление о единстве организма было вытеснено понятием об организме как сумме клеток. Последователи Р. Вирхова, превратившие его учение в законченную теорию медицины, т. е. в очередную мед. «систему», доводили анатомо-локалистический подход до роковых для лечения выводов, устремляя все усилия, напр., на подавление лихорадки — естественного следствия борьбы организма с инфекцией. Кроме того, патологическая анатомия оставляла открытым вопрос о причине морфо-физиологических изменений, лежащих в основе болезни. Важные данные по этому вопросу представила бактериология. Начавшаяся с работ Л. Пастера и Р. Коха «бактериологическая эра» в медицине сопровождалась открытием возбудителей многих инфекционных заболеваний и выяснением путей заражения. Но она привела и к резкому преувеличению значения бактериального фактора в происхождении болезней вообще, на что, в частности, указывали русские ученые И. И. Мечников, Г. Н. Габричевский и Ф. Ф. Эрисман.

В борьбе с анатомо-локалистическим мышлением и недооценкой роли организма больного в пато- и саногенезе формировалось функциональное направление в клинике В. б. Оно выросло на основе достижений физиологии и экспериментальной патологии, связанных с именами Ф. Мажанди и К. Бернара во Франции, со школой И. Мюллера в Германии, с работами русского физиолога А. М. Филомафитского. Большую роль сыграли исследования И. М. Сеченова, установившего значение высших отделов нервной системы в регуляции функции организма в норме и патологии, и учение о высшей нервной деятельности И. П. Павлова. Основополагающей для развития этого направления была деятельность С. П. Боткина, А. А. Остроумова, Дж. Маккензи, Ф. Крауса, Г. Бергманна и др. Признание организма единым функциональным целым и аппарата нервной и гуморальной регуляции — носителем этого единства; понимание болезни как реакции организма на неблагоприятное воздействие факторов среды, а функциональных (патофизиологических и биохимических) нарушений как определяющих ее течение и исход; сочетание клинического наблюдения и эксперимента в научных исследованиях — эти основные черты функционального направления становятся характерными для внутренней медицины 20 в.

По мере развития методов исследования и накопления знаний о происхождении, сущности и проявлениях болезней в 19 в. создаются условия для их научной систематизации, и начинается процесс дифференциации клинической медицины. Сначала из всеобъемлющей терапии выделились в самостоятельные дисциплины дерматология [1-я половина 19 в.; Р. Виллан в Великобритании, Алибер (J. L. Alibert, 1768 —1837) во Франции, Ф. Гебра в Австрии] и невропатология (основатели первых неврологических клиник —• Ж. Шарко, Париж, 1860; А. Я. Кожевников, Москва, 1869). Работы франц. врачей Бретонно (Р. F. Bretonneau, 1778—-1862) и А. Труссо (утверждал, что «из краснухи никогда не разовьется корь, а из ветряной оспы настоящая оспа») привлекли внимание к проблеме специфичности болезней. Однако только бактериол, доказательства микробной природы заразных заболеваний, открытие возбудителей туберкулеза, холеры и т. д., развитие фтизиатрии (см.).

Наиболее интенсивно разрабатывались проблемы патологии сердца, чему способствовали успехи в изучении физиологии кровообращения и возможности, открывшиеся с применением методов перкуссии и особенно аускультации. Основоположниками клинической кардиологии были Й. Шкода, Л.Траубе, Ромберг (Е.Romberg-) в Австрии и Германии; Стокс (W. Stokes, 1804—1878), Дж. Маккензи, У. Ослер в Великобритании и США; П. Потен, Юшар (H. Huchard, 1844—1910) во Франции и т. д. Ученик Ш. Корвизара Ж. Буйо и независимо от него Г. И. Сокольский в 30-х гг. 19 в. установили закономерность поражения сердца при остром суставном ревматизме и тем положили начало изучению ревматизма как системного заболевания. Последователь Т. Сиденгама Р. Брайт в те же годы описал клинико-морфологическую картину нефрита. Однако только в 50— 60-х гг. 20 в. на основе достижений теоретической и клинической медицины сформировались комплексные разделы: нефрология (см.).

Учение о болезнях органов дыхания берет начало в клинико-анатомических исследованиях Р. Лаэннека. Только через полтора столетия в связи с ростом заболеваемости бронхитом, хрон, пневмонией, бронхиальной астмой, новообразованиями легких, с одной стороны, и на основе развития бронхологических и других методов исследования, с другой, начинается выделение лечебное питание (см.).

На рубеже 19—20 вв. достижения физики, технический прогресс и связанный с ними расцвет физиологии обогатили

В. б. новыми инструментальными методами обследования больного. Особое значение имели открытие рентгеновских лучей и быстрое развитие электрокардиографии (см.) голл. физиологом В. Эйнтховеном и применение бескровного метода определения артериального давления [итал. ученый Рива-Роччи (S. Riva-Rocci), 1896; рус. врач Н. С. Коротков, 1905]. Подтверждались слова С. П. Боткина: «Чем больше усовершенствуется клиническая медицина, тем меньше в ней будет места искусству, и тем больше она будет научной».

Развитие внутренней медицины в России

Отечественная клиника В. б., развиваясь в тесной связи с медициной Зап. Европы, имела вместе с тем и отличительные черты. Традиции схоластической медицины, связанной с церковными догмами средневековья, в России, несмотря на засилье врачей-иностранцев, были значительно слабее. Влияние материалистической философии М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева способствовало критическому восприятию многочисленных идеалистических мед. систем.

В начале 18 в. были открыты военные госпитали в Москве, Петербурге, Кронштадте и при них — госпитальные школы (см.) для подготовки врачей. В этих школах, преобразованных позднее в медико-хирургические училища, готовились основные кадры русских врачей в 18 в. Практической медицине здесь обучали в госпиталях — у постели больного.

Основоположниками В. б. в России можно считать профессоров Московского ун-та С. Г. Зыбелина, Ф. Г. Политковского и М. Я. Му дрова, которые развивали характерные для отечественной терапии принципы опытного знания, профилактической направленности, индивидуализированного подхода к лечению. С. Г. Зыбелин был последователем Ломоносова, считал опыт и разум основными учителями врача, окружающую среду и образ жизни — источниками здоровья и болезни; он подчеркивал значение гиг. мер и индивидуализации лечения, к-рое должно учитывать взаимовлияние физ. и психического в человеке. Его преемник по курсу практической медицины Ф. Г. Политковский развивал взгляды С. Г. Зыбелина, высоко оценивал эмпирическую медицину Т. Сиденгама, а по поводу умозрительных теорий писал: «На все системы советую смотреть беспристрастными глазами, коими руководствовать должны разум и опыт. Так поступал Гиппократ и все великие мужи. Это столбовая дорога, а системы суть дороги проселочные».

Клинические взгляды М. Я.Мудрова, ученика С. Г. Зыбелина и Ф. Г. Политковского, оказали серьезное влияние на отечественных терапевтов 19 в. вплоть до Г. А. Захарьина и А. А. Остроумова. Некоторые из своих принципов М. Я. Мудров изложил в излюбленной им форме афоризмов: «познание болезни есть половина лечения»; «не болезнь принимает лекарства, а больной»; «есть и душевные лекарства, кои врачуют тело»; «твоя аптека будет вся природа на службу тебе и твоим больным»; «легче предохранить от болезней, нежели лечить их»; «во врачебном искусстве нет врачей, окончивших свою науку» и т. д. В основе болезни он видел морфол, изменения в органах и расстройства их функции, которые ведут к нарушению деятельности целостного организма. Развивая взгляды Е. О. Мухина, согласно к-рым «стимулы», исходящие из окружающей среды, воздействуют на нервную систему и через посредство ее воспринимаются организмом, М. Я. Мудров продолжил изучение влияния нервной системы на процессы возникновения и лечения болезни. Он разработал систему обследования больного, ведущее место в к-рой принадлежало расспросу, осмотру и ощупыванию, и схему истории болезни как основного врачебного документа. Он знал перкуссию, аускультацию и применял их. Перкуссией в конце 18 — начале 19 в. пользовались также петербургские врачи Я. О. Саполович (1766—1830) и Ф. К. Уден; печатное сообщение об аускультации уже в 1828 г. сделал П. А. Чаруковский.

В болезнетворном воздействии среды передовые врачи искали причину широкого распространения некоторых заболеваний. С именем русского врача 18 в. Д. С. Ca-мойловича связана дальнейшая разработка контагиозной теории инфекционных болезней. В первой половине 19 в. эти болезни (тифы, корь, коклюш, скарлатина, дизентерия) занимали ведущее место в научных исследованиях. В связи с эпидемиями 1829—1831 гг. выходит несколько работ, содержащих наиболее полное по тому времени описание холеры. Среди их авторов были Е. О. Мухин, М. Я. Мудров и И. Е. Дядьковский, врач-философ, чьи материалистические взгляды на сущность болезни, признание ведущей роли изменений нервной системы в ее развитии, отразившиеся, в частности, в предложенной им классификации болезней, оказали большое влияние на современников.

Крупнейшим представителем отечественной клиники В. б. середины 19 в. был московский терапевт Г. И. Сокольский, с именем к-рого связаны, помимо описания ревматизма сердца, первые в России клинико-морфологические работы о воспалении легких и легочной чахотке. Он подчеркивал значение окружающей среды в развитии болезни: «чем город многолюднее, чем более фабрик в оном, тем более насчитывают жертв легочной чахотки».

Деятельность Г. И. Сокольского способствовала тому, что методы перкуссии и аускультации сравнительно рано нашли широкое применение в России.

Улучшению подготовки врачей во второй половине 19 в. способствовали введение нового университетского устава (1863) и реформы в Петербургской медико-хирургической академии, проведенные в 60—70-х гг. Преподавание В. б. проводилось на III, IV и V курсах в трех клиниках: пропедевтической, факультетской и госпитальной. В конце 19 в. при Московском ун-те с целью преподавания была создана также терапевтическая поликлиника.

Вторая половина 19 в.— период расцвета отечественной клиники В. о., отмеченный деятельностью С. П. Боткина, Г. А. Захарьина, А. А. Остроумова. Этому расцвету способствовали успехи мировой медицины, влияние материалистической философии революционных демократов, достижения русской научной мысли. Особое значение имели работы И. Т. Глебова, И. М. Сеченова и других физиологов, позволившие по-новому подойти к оценке роли нейрорегуляторных расстройств в патологии.

Крупнейший русский клиницист второй половины 19 в. С. П. Боткин — основоположник петербургской школы терапевтов и научного направления в отечественной клинике В. б.— стремился поставить практическую медицину «в ряд естественных наук». Считая необходимым проверять клинические наблюдения в эксперименте, сопоставлять данные патологии и физиологии, он в 1861 г. создал при клинике лабораторию, к-рой с 1878 г. в течение 10 лет руководил И. П. Павлов и где на практике осуществился тесный союз физиологии с медициной. Развивая физиологическое направление в клинике,

С. П. Боткин в 70-х гг. 19 в. показал, что функциональные расстройства сердца не пропорциональны анатомическим нарушениям и зависят от влияния ц. н. с. Его описания так наз. катаральной желтухи как инфекционного заболевания (болезнь Боткина), брюшного тифа и т. д. обогатили клинику инфекционных болезней. Он рассматривал инфекционные болезни как результат взаимодействия макро- и микроорганизмов и предупреждал об опасности чисто бактериологического подхода к проблемам патологии, при к-ром «начинают забывать не только клинику, но и патологическую анатомию тканей, забывают реакцию организма на микробы». Для С. П. Боткина «реакция организма на вреднодействующие на него влияния внешней среды и составляет сущность больной жизни».

Современник С. П. Боткина Г. А. Захарьин создал оригинальную московскую школу терапевтов. Искусство систематизированного исследования больного (как анамнестическим, так и другими известными тогда методами), постановки индивидуального диагноза и выбора терапии достигло у него высокого совершенства. Суть расспроса заключалась для него в тщательном изучении условий труда и быта больного с целью выяснения причины болезни, «постижения связи всех явлений данного болезненного случая» и определения путей профилактики. Исключительная наблюдательность помогла ему ярко описать клинику сифилитического поражения сердца и легких, туберкулеза легких, зоны кожной гиперестезии при заболеваниях внутренних органов и т. д. «Клиника без терапии подобна созерцанию смерти»,— учил Г. А. Захарьин; он активно разрабатывал лекарственную терапию (в частности, ввел в практику применение каломели в качестве мочегонного средства). Но особое значение в лечении и профилактике болезней он придавал гигиеническим мероприятиям: «победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена».

Клинический метод Г. А. Захарьина, получивший мировое признание, был новым этапом развития врачебных взглядов М. Я. Мудрова, Г. И. Сокольского, ученика М. Я. Мудрова и учителя Г. А. Захарьина А. И. Овера (1804 —1864). Вместе с тем несомненна преемственность клинического подхода у классиков мировой внутренней медицины Сиденгама, Лаэннека, Труссо и Г. А. Захарьина. Для выдающихся русских терапевтов 19 в. [так же как, напр., для их современников Гризингера (W. Griesinger, 1817—1868), Куссмауля (А. Kussmaul, 1822—1902), Э. Лейдена, Б. Наунина в Германии] характерен широкий интерес к клиническим проблемам патологии человека, не ограничивавшийся рамками какой-либо ее области. И если

С. П. Боткину принадлежит важная роль в зарождении отечественной кардиологии, клиники инфекционных болезней, дерматологии, оториноларингологии, то с именем Г. А. Захарьина связано становление педиатрии, невропатологии, гинекологии. Но он подчеркивал, что процесс специализации знаний только повышает значение общей клиники В. б.: «Что же было бы и с преподаванием, и с наукой, если бы существовали лишь специальные клиники..?».

Последователь Г. А. Захарьина и С. П. Боткина А. А. Остроумов развивал физиологическое направление внутренней медицины, придав ему клиникобиологический характер. Причины заболевания человека он искал в окружающей среде и в наследственных особенностях организма, соответственно чему в схему расспроса включал сведения о здоровье родителей больного. Он уделял особое внимание функциональной диагностике и профилактической направленности врачебной деятельности. Клинические лекции С. П. Боткина, Г. А. Захарьина, А. А. Остроумова формировали научное мировоззрение многих поколений русских врачей. Ярким представителем физиологического направления был Э. Э. Эйхвальд (1837— 1889), с именем к-рого связано создание в Петербурге Клинического ин-та — первого института повышения квалификации врачей. Исключительную роль в научном (в духе боткинской школы) и общественном воспитании русского врача сыграла в 80—90-х гг. еженедельная мед. газета В. А. Манассеина «Врач».

Важнейшими центрами клинической мысли в России были Москва и Петербург. Боткинское направление развивал и профессор факультетской терапии Казанского ун-та Н. А. Виноградов (1831 —1885), стремившийся к единству лечебной медицины, экспериментальной патологии и гигиены. Ученик С. П. Боткина В. П. Образцов, разработавший метод скользящей пальпации органов брюшной полости, модифицировавший методы перкуссии и аускультации, стал основоположником киевской школы терапевтов. Вместе со своим учеником Н. Д. Стражеско он за 2 года до амер. терапевта Херрика (J. В. Herrick, 1861 —1954) дал классическое описание клиники тромбоза венечных артерий сердца (1910), что положило начало современной диагностике инфаркта миокарда. Другим выдающимся киевским врачом, также стоявшим на клинико-физиологических позициях, был Ф. Г. Яновский.

В 20 в. наследниками боткинских традиций в Петербурге были клиники М. М. Волкова (1861 — 1913), М. В. Яновского, В. Н. Сиротинина (1855—1911) и Н. Я. Чистовича.

М. В. Яновский заложил основы функционального направления в гематологии; его школа изучала периферическое кровообращение; под его руководством Н. С. Коротков (1905) разработал звуковой метод определения артериального давления. Видный клиницист, известный кардиолог В. Н. Сиротинин (им описан симптом атеросклеротического и сифилитического поражения аорты — систолический шум при закинутых за голову руках) переиздал лекции С. П. Боткина. Н. Я. Чистович в первые после Октябрьской социалистической революции годы выпустил «Клинические лекции» и «Курс частной патологии и терапии внутренних болезней», проникнутые боткинскими идеями и взглядами. В Москве передовые клинические взгляды развивали терапевт и патолог, один из основоположников экспериментальной кардиологии А. Б. Фохт, основоположник отечественной клинической эндокринологии В. Д. Шервинский и др. В научной проблематике этого периода важное место занимают вопросы сердечнососудистой патологии. Среди достижений в данном разделе В. б. следует отметить описание В. М. Кернигом инфарктного перикардита (1904) и первые шаги клинической электрокардиографии, связанные с работами физиолога А. Ф. Самойлова и терапевта В. Ф. Зеленина.

Клиника внутренних болезней

Особенности В. б. в СССР определяются характером советского Профилактика). После победы Октябрьской социалистической революции охрана здоровья народа была провозглашена одной из важнейших функций государства. Была создана материально-техническая база мед. науки— крупные клиники, научно-исследовательские ин-ты. Всесоюзный ин-т экспериментальной медицины им. А. М. Горького (1932), организованный с целью осуществления синтеза экспериментальной биологии и медицины, включал терапевтические клиники. В 1944 г. была учреждена Академия медицинских наук, в системе к-рой были созданы Ин-т терапии (ныне Ин-т кардиологии им. А. Л. Мясникова) и Ин-т ревматизма в Москве, Ин-т геронтологии в Киеве и др.

В условиях бесплатной, общедоступной и высококвалифицированной медпомощи населению профилактика стала основой охраны здоровья народа. Диспансерный метод (см. реабилитации (см.).

Разработанная школой И. П. Павлова теория нервизма (см.) определила успехи функционального направления в клинике В. б., к-рое начиная с 30-х годов стало доминирующим в научных исследованиях, посвященных болезням органов кровообращения, пищеварения и т. д. Профилактическое, функциональное направление внутренней медицины в СССР опиралось на традиции русских терапевтических школ С. П. Боткина, Г. А. Захарьина, A. А. Остроумова. Продолжателями этих традиций были прежде всего такие виднейшие представители клиники В. б., как М. П. Кончаловский и Д. Д. Плетнев — в Москве, Г. Ф. Ланг — в Ленинграде, Н. Д. Стражеско — в Киеве, С. С. Зимницкий — в Казани, М. Г. Курлов — в Сибири; они явились основоположниками советской терапевтической школы.

Работы М. П. Кончаловского, который был учеником В. Д. Шервинского и Л. Е. Голубинина (1858—1912), охватывали общие проблемы В. б. (предболезненные состояния, цикличность течения болезней, реактивность организма, клинические синдромы, трудовой прогноз, курортное лечение и др.), патологию крови и органов пищеварения, ревматизм, инфекционные и профессиональные болезни, сахарный диабет и т. д. К созданной им крупной школе принадлежат E. М. Тареев, М. С. Дульцин и ряд других известных клиницистов. Д. Д. Плетнев учился у А. А. Остроумова, К. М. Павлинова (1845 — 1933), А. Б. Фохта, Л. Е. Голубинина; он развивал функциональное направление в патологии и функциональную диагностику; его клиникоэкспериментальное исследование аритмий сердца, описание им дифференциальной диагностики коронарного тромбоза были важным вкладом в развитие кардиологии.

Ученик М. В. Яновского Г. Ф. Ланг возглавил функциональное направление в кардиологии и гематологии; ему принадлежат приоритет в выделении гипертонической болезни как нозологической формы и разработка неврогенной концепции ее генеза (1922—1948), а также классификации болезней системы кровообращения (1935), ставшей основой их дальнейшего изучения в СССР. Им выдвинуто также клинико-биохимическое понятие дистрофии миокарда, лежащей в основе недостаточности сердца. Он создал крупную терапевтическую школу, к к-рой принадлежат А. Л. Мясников, B. Г. Баранов, Д. М. Гротэль, Б. В. Ильинский, Т. С. Истаманова, М. И. Хвиливицкая и многие другие известные терапевты. Н. Д. Стражеско был учеником и последователем В. П. Образцова и И. П. Павлова. Он обогатил клиническую семиотику болезней органов пищеварения и кровообращения рядом новых наблюдений (в частности, описал громкий 1-й тон при блокаде сердца — «пушечный тон Стражеско»). Он обосновал гипотезу стрептококковой этиологии ревматизма (1934), вместе со своим учеником В. X. Василенко разработал классификацию недостаточности кровообращения (1935). Для работ Н. Д. Стражеско и его школы характерен комплексный, прежде всего физиологический и биохимический, подход к проблемам сердечно-сосудистой патологии, сепсиса, аллергии и т. д. С. С. Зимницкий, прошедший школу экспериментальной работы у И П. Павлова, развивал физиологическое направление, прежде всего в области сердечно-сосудистой, почечной, желудочной патологии. Его учениками были Р. А. Лурия и др.

Учение о болезни (см.) продолжало развиваться в трудах советских ученых, но уже на основе методологии диалектического материализма. Важное значение для клиники В. б. имели работы А. А. Богомольца, А. Д. Сперанского, а позднее К. М. Быкова. Однако попытки построения теории болезни на основе универсализации частных закономерностей, касающихся роли определенных отделов нервной системы, желез внутренней секреции, системы соединительной ткани, потерпели неудачу, поскольку проблема болезни может решаться только как проблема разностороннего нарушения регуляции функций, захватывающего различные уровни многих физиологических систем организма.

Изучая проблемы диагностики (см.), прежде всего электрокардиография, и методы рентгенологии (Д. Д. Плетнев, П. Е. Лукомский и др.). В 1927 г. М. И. Аринкин предложил метод стернальной пункции, который получил мировое признание и сыграл в гематологии такую же роль, как электрокардиография при инфаркте миокарда или рентгеноскопия желудка при его заболеваниях. Простой и показательный метод оценки функции почек по имени автора получил название пробы Зимницкого.

Во второй половине 20-х и в 30-х гг. советские терапевты успешно развивали учение о грудной жабе и инфаркте миокарда, ревматизме, недостаточности кровообращения (М. П. Кончаловский, Г. Ф. Ланг, Д. Д. Плетнев, Н. Д. Стражеско, М. М. Губергриц, Д. М. Гротэль и др.), патологии почек (С. С. Зимницкий, В. Н. Виноградов, М. С. Вовси, E. М. Тареев и др.) и системы крови (А. Н. Крюков, М. П. Кончаловский, Г. Ф. Ланг и др.) и т. д.

В годы Великой Отечественной войны была создана стройная система терапевтической службы армии, обеспечившая исключительно высокий процент возвращения больных в строй. Научные исследования были посвящены особенностям течения В. б. в условиях войны и типичной «военной патологии»: алиментарной дистрофии, блокадной гипертонии, авитаминозам, травматическому шоку, раневому сепсису. Не только в тылу, но и на фронте проводились научные конференции терапевтов. Накопленный клинический материал был обобщен в многотомном коллективном труде советских медиков «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.».

Достижения в изучении В. б. в послевоенный период связаны с созданием крупных научных центров. Опорными базами развития терапии были современно оборудованные клиники ведущих мед. ин-тов и ин-тов усовершенствования врачей, специализированные научно-исследовательские ин-ты терапевтического профиля АМН СССР и М3 СССР, У крайне кий научно-исследовательский ин-т клинической медицины им. Н. Д. Стражеско и ряд др.

Советские интернисты успешно разрабатывают основные проблемы сердечно-сосудистой патологии. Учение Г. Ф. Ланга о гипертонической болезни получило развитие в исследованиях А. Л. Мясникова, E. М. Тареева и их учеников. Клинико-экспериментальный и биохимический подход к проблеме атеросклероза, основанный на холестериновой теории H. Н. Аничкова и С. С. Халатова, позволил изучить важные аспекты его патогенеза (А. Л. Мясников, П. Е. Лукомский, Б. В. Ильинский и др.). Многочисленные исследования В. Н. Виноградова, М. С. Вовси, П. Е. Лукомского, А. Л. Мясникова, Э. М. Гельштейна, Б. П. Кушелевского, Е. И. Чазова, 3. И. Янушкевичуса, И. К. Шхвацабая и др. по проблеме ишемической болезни сердца способствовали улучшению диагностики и лечения стенокардии и инфаркта миокарда. Широкую известность получили исследования

А. И. Нестерова, E. М. Тареева и их учеников (В. А. Насонова и др.) в области ревматизма и других коллагеновых болезней. Разносторонне изучалась проблема дыхательной недостаточности, инструментальной диагностики и лечения болезней органов дыхания (В. Н. Виноградов, Б. Е. Вотчал, Б. Б. Коган, Н. С. Молчанов, Д. Д. Яблоков и др.).

Патология органов пищеварения исследовалась советскими интернистами с позиций павловской физиологии. Успешно изучались патогенез, клиника и лечение гастритов, язвенной болезни, панкреатитов (В. X. Василенко, Р. А. Лурия, Н. И. Лепорский, М. И. Певзнер, С. М. Рысс и др.). Клинико-патогенетическое изучение острых и хрон, гепатитов привело к созданию оригинальной классификации, руководств и монографий по болезням печени (А. Л. Мясников, E. М. Тареев и др.). Учение о нефрите получило развитие в работах В. Н. Виноградова, М. С. Вовси, E. М. Тареева и др. Школе А. Н. Крюкова — И. А. Кассирского принадлежит особая роль в развитии советской гематологии. Работами Б. Е. Вотчала и его сотр. заложены основы развития в СССР клинической фармакологии. Достижения клинической эндокринологии связаны с работами Н.А. Шерешевского, В. М. Когана-Ясного, В. Г. Баранова и др. Следуя традиционному интересу основоположников советской школы интернистов к вопросам истории терапии (Д. Д. Плетнев, М. П. Кончаловский), многие известные клиницисты выступали с работами историко-медицинского характера (И. А. Кассирский, А. Л. Мясников, E. М. Тареев, Л. О. Оганесян, В. Н. Смотров, Н. А. Куршаков и др). О достижениях в изучении других проблем внутренней медицины и научном вкладе других известных терапевтов — см. в статьях, посвященных кардиологии, гематологии, эндокринологии и другим дисциплинам и научным разделам медицины, а также в статьях, посвященных отдельным ученым.

Важную роль в развитии учения о В. б. играли съезды терапевтов. Российские съезды терапевтов (I — VII) состоялись в период с 1909 по 1924 г.; программа каждого из них охватывала многие проблемы В. б. Свидетельством актуальности в научной значимости обсуждавшихся вопросов может служить доклад В. П. Образцова и Н. Д. Стражеско на I съезде в 1909 г., посвященный диагностике тромбоза венечных артерий сердца. Начиная с VIII съезда в Ленинграде (1925), съезды получили название всесоюзных. IX Всесоюзный съезд терапевтов состоялся в 1926 г. (Москва) и обсудил проблемы затяжного септического эндокардита, сахарного диабета, заболеваний желудка; X съезд (1928, Ленинград) был посвящен проблемам «периферического сердца», висцерального сифилиса и эндокринных заболеваний; программными темами XI съезда (1931, Москва) были ревматизм и хрон, неспецифические заболевания легких. XII съезд (1935, Ленинград) обсудил и принял классификацию болезней системы кровообращения, разработанную Лангом: эта классификация, в к-рой отражены принцип многоэтапности диагноза и функциональное направление внутренней медицины, была признана образцом для создания классификаций в других разделах В. б. XIII съезд (1947, Ленинград) обобщил опыт терапевтов, накопленный в годы Великой Отечественной войны, рассмотрел вопросы патологии легких и легочного сердца, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки. XIV съезд (1956, Москва) был посвящен основным проблемам сердечно-сосудистых заболеваний, XV съезд (1962, Москва) — патологии легких, XVI съезд (1968, Москва) — проблемам хрон, гастрита и ревматизма, XVII съезд (1974, Москва) — генетическим, иммунологическим и биохимическим аспектам В. б.

Более 30 тыс. (1974) врачей, изучающих В. б., объединены Всесоюзным обществом терапевтов (создано в 1922 г.), к-рое руководит деятельностью республиканских и областных (городских) обществ и входит в Международное общество внутренней медицины (основано в 1948 г.). Международные конгрессы проводятся как по общим проблемам внутренней медицины (с 1950 г.), так и по отдельным ее научным разделам (напр., конгрессы ревматологов — с 1926 г., гастроэнтерологов — с 1935 г., нефрологов — с 1960 г.). Исследования в области В. б. в СССР освещают журналы «Терапевтический архив» (создан М. П. Кончаловским и Г. Ф. Лангом в 1923 г.) и «Клиническая медицина», специализированные («Кардиология» и т. д.) и республиканские журналы.

Кадры терапевтов готовят мед. ин-ты и ф-ты ун-тов. Система преподавания В. б. постоянно подвергается реформам и совершенствуется. На III—VI курсах студенты изучают методы врачебного исследования, основы семиотики и частной патологии, основные формы В. б. в систематическом изложении и их лечение, дифференциальную диагностику и т. п. Студенты практикуются в самостоятельной работе (курации) в стационаре и на амбулаторном приеме. После окончания вуза молодой врач в течение еще одного года стажируется (интернатура) в условиях областной или городской больницы. Семилетняя система обучения позволяет уже в вузе готовить специалиста по В. б., а не выпускать «терапевтом» врача, не имеющего специализации. В. б. преподаются в качестве основной дисциплины также в мед. училищах, которые готовят фельдшеров и медсестер. Повышение квалификации и дальнейшая специализация врачей-терапевтов проводятся на кафедрах ин-тов усовершенствования врачей и на базе местных леч.-проф, учреждений, в ординатуре и аспирантуре.

Библиография:

История — Бородулин Ф. Р. С. П. Боткин и неврогенная теория медицины, М., 1953, библиогр.; Гукасян А. Г. Эволюция отечественной терапевтической мысли, М., 1973, библиогр.; Змеев Л. Ф. Русские врачебники, исследование в области нашей древней врачебной письменности, Спб., 1895; о н же, Чтения по врачебной истории России, Спб., 1896; Лушников А. Г. Клиника внутренних болезней в России первой половины 19-го века, М., 1959, библиогр.; он же, Клиника внутренних болезней в России, М., 1962, библиогр.; он же, Клиника внутренних болезней в СССР, Основные направления клинической мысли, М., 1972, библиогр.; Плетнев Д. Д. Русские терапевтические школы, М.— Пг., 1923, библиогр.; Российский Д. М. Русские терапевтические школы, Клин, мед., т. 24, № 3, с. 9, 1946; он же, История всеобщей и отечественной медицины и здравоохранения (996—1954 гг.), Библиография, М., 1956; Tapeeв E. М. Школа российских терапевтов и ее роль в развитии медицинской науки, Клин, мед., т. 45, № 11, с. 6, 1967. См. также библиогр, к ст. об отдельных отраслях внутренних болезней и в ст., посвящен, отд. ученым— терапевтам.

Руководства, учебники — Боткин С. П. Курс клиники внутренних болезней и клинические лекции, т. 1—2, М., 1950; Захарьин Г. А. Клинические лекции, М., 1889; Кончаловский М. П. Учебник внутренних болезней, М.— Л., 1939; Ланг Г. Ф. Учебник внутренних болезней, т. 1, ч. 1, Л., 1938; он же, Избранные труды, Л., 1975; Многотомное руководство по внутренним болезням, под ред. А. Л. Мясникова, т. 1—10, М., 1962—1966; Мясников А. Л. Внутренние болезни, М., 1967; Остроумов А. А. Избранные труды, М., 1950; Стражеско Н. Д. Избранные труды, т. 1—2, Киев, 1955—1956; Tapeeв E. М. Внутренние болезни, М., 1951; Черноруцкий М. В. Диагностика внутренних болезней, Л., 1953.

Периодические издания — Военно-медицинский журнал, М., с 1823; Клиническая медицина, М., с 1920; Медицинский реферативный журнал, Раздел I — Внутренние болезни, Курортология, физиотерапия и лечебная физкультура, Спортивная медицина и врачебный контроль, М., с 1957; Советская медицина, М., с 1937; Терапевтический архив, М., с 1923; Acta medica Scandinavica (1869—1919 — Nordiskt medicinskt Arkiv), Stockholm, с 1927; Annals of Internal Medicine, Philadelphia, с 1928; Archives of Internal Medicine, Chicago, с 1908; Clinical Science, L., с 1933; Deutsches Archiv fiir klinische Medizin, Lpz., с 1868; Ergebnisse der inneren Medizin und Kinderheilkunde, В., с 1908; Excerpta medica, Section VI.—Internal Medicine, Amsterdam, с 1947; Internist, B. u.a., с 1960; Klinische Wochenschrift, B.— Miinchen, с 1922; Presse medicale, P., с 1897; Wiener Zeitschrift fiir innere Medizin und ihre Grenzgebiete, Wien, с 1947; Zeitschrift fiir die gesamte innere Medizin und ihre Grenzgebiete, Lpz., с 1946.

A. А. Кедров; В. И. Бородулин (ист.).