РЕДУКЦИОНИЗМ

РЕДУКЦИОНИЗМ — методологический принцип, согласно к-рому познание определенных аспектов деятельности сложных систем осуществляется путем их сведения (редукции) к нек-рым более простым системам, имеющим существенное значение в функционировании данных сложных систем. Например, биологический феномен миотоний (см.) и др. явлений, относящихся не к уровню физических и химических закономерностей, но уже физиологическому и клиническому уровню.

Р. не совпадает с аналитическим подходом, отличается от последнего тем, что не ограничивается поиском «элементарных» отношений, но объясняет с их помощью характеристики целостности живых систем. В более узком значении термин «редукционизм» используется для обозначения направления в западной философии науки, которое рассматривает редукцию в качестве единственно научного метода познания, что ведет к недооценке качественной специфики более сложных систем, к возрождению механистических представлений.

Для различения позитивного и негативного содержания термина «редукционизм» важно обращение к контексту его применения, обнаруживающего позицию ученого по проблеме «сводимости».

Дискуссии о «сводимости» и «несводимости» имеют давнюю историю как в философии, так и в естественных науках — прежде всего биологии и медицине. Особую остроту они приобрели с конца 16 — начала 17 вв., когда господствующим в науке становится механистическое мировоззрение, сводившее все явления, окружающие человека, к законам физики (механики). В медицине, благодаря работам Р. Декарта, складывается представление о человеческом организме как о «машине», подчиненной механическим законам. Эти представления находят детальное развитие в деятельности врачей-материа-листов — X. Де Руа, Ж. Ламетри, П. Кабаниса и др. Перенос передовых научных представлений из физики и химии в биологию и медицину благотворно влияет на развитие их методологии и в первую очередь формирование экспериментального метода. Именно сведение живого к уровню физико-химических взаимодействий в работах JI. Галъвани, Ф. Ма-жанди, И. Мюллера и др. привело к формированию электрофизиологи-ческого направления в физиологии нервной системы. Принципиальную возможность воспроизведения определенных аспектов жизнедеятельности организма методами химии доказал врач и химик Ф. Велер, искусственно синтезировавший мочевину, к-рая производится только живыми организмами. Вместе с тем неспособность механистического материализма рационально объяснить целостность и целесообразность живых организмов, а также процессы новообразования, с к-рыми особенно часто сталкивались эмбриологи (см. Телеология). Виталистические представления о «душе», «жизненной силе», «творящей идее» ит. п. создавались именно для того, чтобы отобразить качественную специфику живых организмов, их принципиальную несводимость к явлениям физико-химического мира. Сторонниками витализма были такие крупные биологи и медики, как Шталь (G. Е. Stahl), А. Галлер, К. Ф. В олъф, И. Мюллер, К.Бернар, Дриш (H. Driesch) и др.

Философское осмысливание спора механицизма и витализма по проблеме сводимости жизни к физико-химическим закономерностям было дано в работах Канта (I. Kant), к-рый известен не только как великий философ, но и как крупный теоретик-естествоиспытатель, предложивший одну из первых космогонических гипотез происхождения солнечной системы из первоначальной туманности. По мнению Канта, познание жизни сталкивается с исключительными трудностями. Будучи наукой о природных явлениях, биология обязана пользоваться представлением о механической детерминации событий, к-рая оказывается недостаточной для объяснения самой сути биологических феноменов. Вхместе с тем дополнение представлений о механизмах живой природы виталистическими представлениями о наличии в ней целевых факторов (так наз. конечных причин) хотя и позволяет осмыслить качественную специфику жизни, однако привносит в природу явно не свойственный ей элемент свободной причинности, т. е. способности к действию в соответствии с осознанной целью. Формируется тем самым неразрешимое для научного познания эпохи нового времени противоречие (антиномия) двух в равной степени метафизически ограниченных методов познания жизни — механистического и виталистического.

Историко-биологическое и философское изучение дилеммы «механицизм — витализм» во многом способствует пониманию современной проблемы редукционизма., но было бы неверным рассматривать эту проблему лишь как возрождение традиционных для биологии и. медицины дискуссий. Благодаря прогрессу научного знания в изучении единства и многообразия органического мира в основном были преодолены метафизические крайности —и откровенный механицизм, и витализм представляют собой довольно редкое явление в современной науке. Тем не менее борьба философских идей продолжается, поскольку широкое использование методов точных наук в познании биологических систем создает новые проблемы методологического характера.

Возникновение и развитие таких научных направлений в познании жизни, как наследственных болезней (см.).

Необходимость и плодотворность редукционистского подхода к решению ряда проблем медицины и биологии приводит нек-рых исследователей к представлению о его достаточности, к отрицанию других методов научного познания процессов жизнедеятельности. В теоретическом плане это проявляется, напр., в био-логизации человека,, в стремлении свести все многообразие и чрезвычайную сложность человеческой личности, форм его общественной жизнедеятельности к определенным биологическим феноменам. Так, напр., известный австрийский зоолог Лоренц (К. Lorenz), один из создателей этологии (науки о поведении животных), в нек-рых работах распространял биологические закономерности поведения животных на человеческое общество. В самой биологии преувеличение значимости редукционистского подхода проявляется, напр., в суждениях о ненаучности дарвиновской теории эволюции на том основании, что ее теоретические положения трудно подвергнуть прямой экспериментальной проверке.

В практическом отношении представления о самодостаточности Р. нежелательны и по ряду своих негативных последствий особенно опасны в медицине. Они проявляются в преувеличении роли объективных (инструментальных) методов исследования, данных лабораторного анализа в диагностике заболеваний, в осуществлении лечебных мероприятий и контроле за состоянием больного. При таком подходе, когда врач по существу самоустраняется из процесса лечения, абстрагируется от личности больного, сводя его организм к сумме объективных показателей, возможны самые неблагоприятные и непоправимые для здоровья пациента последствия.

Диалектику «сводимости» и «не-сводимости» свойств материальных систем различной степени сложности и методов их познания друг к другу подробно исследовал Ф. Энгельс в своей концепции форм движения материи, показав неразрывную связь и вместе с тем качественное своеобразие каждого уровня движения материи. С точки зрения материалистической диалектики, познание, обращаясь к фундаментальным основам природных явлений — к «низлежащим» уровням организации материи, способно .полнее отразить характеристики целостности и системности объекта исследования. Как писал Ф. Энгельс, «мы несомненно „сведем" когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу, но разве этим исчерпывается сущность мышления» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2-е изд., т. 20, с. 563).

Для правильной оценки роли принципа редукции необходимо учитывать целостный характер как научной, так и практической деятельности. Даже на уровне эмпирического наблюдения эта деятельность содержит не просто совокупность познавательных операций. Они включены в контекст общего понимания природы объекта. Выбор логических средств познания зависит от поставленной цели исследования, принятых теоретических представлений и мировоззренческих предпосылок. Особенности теоретического знания в медико-биологических науках, их тесная связь с практикой здравоохранения, с проблемами познания природы человека, с глобальными проблемами современности — все это делает еще более ощутимой зависимость конкретных научных исследований от общественных целей.

Диалектико-материалистическая оценка принципа редукции акцентирует внимание на связь этого познавательного средства с проблемой целостности. Установка на дифференциацию знания, к-рая непременно присутствует при использовании принципа редукции, должна быть совмещена с интегративными тенденциями^ присущими целостному диалектическому подходу. Редукционизм как одно из важнейших средств получения научного знания не может не корректироваться той целью, к-рой он служит, то есть быть постоянно ориентированным на предпосылочное суждение о целостности, нуждающейся в более точном и конкретном изучении. Поэтому в анализе конкретной роли принципа редукции чрезвычайно важным является определение тех исходных посылок, того «целостного видения» объекта, теоретическое знание о к-ром обогащается на основе редукционистского объяснения. Его корректное применение включает в себя не только вопрос, «что сводится и к чему сводится», но определенную целевую установку: для чего, для решения какого круга теоретических и практических проблем используется редукция. К. Маркс подчеркивал, что в процессе теоретического исследования образ целого «должен постоянно витать в нашем представлении как предпосылка». (К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 38). Поэтому и в начале исследования, когда имеется лишь самое общее представление об объекте, и на тех его стадиях, когда исследуемый объект редуцирован (сведен) к нек-рой элементарной системе взаимодействий, и на заключительном этапе исследователь не должен упускать из виду феномен в его целостности. Необходимо оценивать регистрируемые элементарные изменения с точки зрения этого целостного представления. Изучая, напр., химические процессы в живых тканях, необходимо не ограничиваться их рассмотрением самих по себе, но стараться выяснить их биологический смысл, значение для осуществления функционирования организма в условиях нормы и патологии. Тем самым, начиная с целостного представления, познание через процедуры редукции должно в конце прийти вновь к своему началу — целостному представлению, но уже на более развитом, содержательном уровне. Несопоставимость «начала» и «конца» чаще всего свидетельствует о переоценке данных, полученных на основе редукции, о забвении ее служебной роли и границ ее применимости. Широкое использование метода редукции в медицине объясняется как все возрастающей дифференциацией клинических и теоретических медицинских дисциплин, так и внедрением большого числа лабораторно-инструментальных методов диагностики, использование к-рых связано с привлечением методов точных наук. Однако больной как нечто целостное, неделимое, может при этом «ускользать» как объект теории и практики. Ограниченность возможностей принципа редукции в медицине обнаруживается еще ярче, чем в биологии, поскольку успех лечения зависит от понимания его воздействия на целостный организм больного. Принцип — лечить больного, а не только болезнь, требует от врача мировоззренческого подхода, понимания целостной природы человека.

Единство биологической, социальной, общекультурной, этической, наконец, индивидуально-личностной детерминации жизнедеятельности человека представляет фундаментальную и в ряде существенных аспектов еще нерешенную проблему медицины. Без решения этой проблемы невозможно обоснование качественной особенности предмета медицины, а также исследование конкретных вопросов индивидуального развития человека, о роли генетических факторов в формировании психики, о психосоматических взаимоотношениях в норме и патологии и т. д. По мере приобщения биологического знания к решению проблем человека, среды его обитания появляется потребность произвести своего рода «инвентаризацию» наличных средств познания и его результатов с тем, чтобы не допустить биологизаторских крайностей, и вместе с тем помочь медицине плодотворно использовать редукцию к биологическому знанию.

Особенно важно правильное понимание роли редукции в медицинской генетике. Специфика проблем генетики человека обнаруживается особенно четко тогда, когда в качестве предпосылки исследования выступает признание биосоциальной природы человека. Дело не только в том, что человек самое высокоорганизованное живое существо, а знание закономерностей наследственности получены на простейших организмах. Открытие универсальности генетического кода (см.) является величайшим достижением науки, но оно фиксирует общность законов наследственности на молекулярном уровне, в то время как реальное проявление этих законов на уровне целостного организма человека зависит от характера его универсальности не только как биологического, но и социального существа. Без учета роли социальных факторов практически невозможно решение важнейших проблем медицинской генетики: исследование мутационного процесса у человека, изучение генеалогии наследственных заболеваний и наследственной предрасположенности к определенным заболеваниям, взаимодействия генетической и нейрофизиологической детерминации в жизнедеятельности человека и т. д.

Поэтому прямая экстраполяция знания с любого дочеловеческого уровня живого на человеческий недопустима. В связи с этим проблемы редукции и экстраполяции знания становятся центральными в методологии познания наследственности человека, взаимодействия наследственных и средовых факторов возникновения болезни, а также в создании теоретических концепций болезни (см.).

При использовании редукционистского объяснения в медицинском познании необходимо осознанное и последовательное проведение методологических принципов, адекватных характеру современной науки. Эти принципы не могут быть вне диалектического способа мышления. овладение к-рым выступает важнейшим условием дальнейшего прогресса медицины.

Библиография: Баженов Л. Б. Принцип редукционизма и проблема взаимоотношения физики и биологии, в кн.: Биол. и совр. науч. познание, под ред. Р. С. Карпинской и др., с. 176, М., 1980; Карпинская Р. С. Философские проблемы молекулярной биологии, М., 1971; она же, Биологический редукционизм и мировоззрение, Вопр. философии, № 11, с. 45, 1979; К p е м я н-с к и й В. И. Структурные уровни живой материи, М., 1969; M е й е н С. В. Проблема редукционизма в биологии, в кн.: Диалектика развития в природе и научном познании, под ред. А. И. Ракитова, с. 135, М., 1978; Рьюз М. Философия биологии, пер. с англ., с. 5, М., 1977; L б-t h е г R. Das Reduktionismusproblem in der Biologie, B., 1979; Studies in the philosophy of biology, reduction and related problems, ed. by P. J. Ayala a. Th. Dobzhansky, Berkeley, 1974.

P. С. Карпинская, Г. H. Хон.