ВОЗНИКНОВЕНИЕ МЕДИЦИНЫ И ЕЕ РАЗВИТИЕ В ПЕРВОБЫТНОМ ОБЩЕСТВЕ

Самый ранний период развития человечества был временем становления человека и об-ва. «Формирующиеся люди» жили в «формирующемся обществе», к-рое большинство советских ученых называют первобытным человеческим стадом. Датировка возникновения первобытного стада различна: если считать первыми людьми так наз. презинджантропов (homo habilis), оно возникло св. 2 млн. лет назад, если — архантропов (питекантропы и сходные с ними формы) — ок. 1 млн. лет назад. Археологические находки последних лет приводят к предположениям о более раннем возникновении первобытного человеческого стада (св. 3—4 млн. лет назад).

Согласно «теории двух скачков», впервые изложенной в трудах советского антрополога Я. Я. Рогинского (1936, 1938, 1947) и ставшей с середины 60-х гг. общепризнанной, в эволюции человека необходимо выделить два переломных момента. Первый и наиболее важный из них отмечен началом орудийной и трудовой деятельности и переходом от стадии животных предшественников человека к стадии «формирующихся людей», второй произошел на грани раннего и позднего палеолита (древнекаменного века) и обусловил смену палеоантропа человеком современного типа. Первый скачок ознаменовал начало антропосоциогенеза, второй — его завершение и установление господства социальных отношений в жизни людей. В развитии «формирующихся людей» выделяют стадию архантропов (питекантропы, синантропы) и стадию людей неандертальского типа (палеоантропы). Последние обитали в так наз. мустьерское время (100—35 тыс. лет назад). Примерно 40—35 тыс. лет назад завершилось превращение палеоантропов в людей современного типа (неоантропов) и трансформация первобытного человеческого стада в первобытнородовую общину (см. Антропогенез).

Ареал расселения первых «формирующихся людей» (архантропов) был невелик и ограничивался р-нами с теплым климатом (Африка, Южная и Восточная Азия, Юго-Западная Европа). Основными источниками существования были охота и собирательство съедобных растений, доставлявшее, по-видимому, на первых порах наибольшее количество пищи. Лишь в стадах неандертальцев охота стала главным источником существования. Огромное значение для первобытного человека имело овладение огнем (уже в стадах синантропов) и позднее приобретенное (в стадах неандертальцев) умение его добывать.

Условия жизни «формирующихся людей» были чрезвычайно суровыми. «Что первобытный человек получал необходимое, как свободный подарок природы,— это глупая побасенка...— писал В. И. Ленин,— ... первобытный человек был совершенно подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой» (В. И. Лени н, Полн. собр. соч., 5-е изд., т. 5, с. 103). Тяжелые условия существования порождали разнообразные болезни, сокращали продолжительность жизни, препятствовали физическому развитию. Обнаруженные антропологами костные останки людей различных эпох несут следы туберкулеза, опухолей, травм, анкилозов, остеомиелита, рахита, сифилиса и других заболеваний. Г. Г. Скориченко-Амбодик (1895) считает, что чаще всего первобытные люди страдали от голода и расстройств питания, инфекционных болезней, различных травм. Руководствуясь данными археологии, он называет также среди болезней первобытного человека артрит, язвы, кисты, рак кости, костоеду, периостит и др. В ископаемых костях неоантропов отмечены изменения околосуставных тканей, разрастания костного вещества или его атрофия, следы эрозий на хрящевых поверхностях, зарастание полостей суставов и их окостенение, поражение остистых отростков позвонков, бедренного сустава, нижних челюстей, лучевой, локтевой, большеберцовой костей, лопаток и др. Г. X. Татур (1893) наряду с отклонениями в строении костей ископаемых скелетов, наблюдал неправильное сращение позвоночного столба, горбы как результаты поражения позвоночника, окостенение хрящей и целых суставов, наросты на костях, пробитые и прорубленные черепа. Не подтверждаются и мифологические данные о физическом могуществе и долголетии первых людей. Так, продолжительность жизни в первобытном стаде обычно не превышала 20 лет; ок. 100 тыс. лет назад только один человек из ста доживал до 40 лет.

Хозяйство первобытного человеческого стада на протяжении всего периода его существования было присваивающим. Изготовление и использование орудий охоты, естественно, способствовало росту ее продуктивности, что увеличивало возможности добывания пищи и закрепляло зависимость результатов присваивающего труда (в частности, охоты) от уровня развития производства орудий труда. Однако процесс совершенствования орудий шел чрезвычайно медленно: за сотни тысяч лет раннего палеолита такое орудие, как галька с одним-двумя грубыми сколами с одной стороны, была заменена сравнительно небольшим числом установившихся форм орудий, среди к-рых наиболее известны кремниевые скребло, резцы и наконечник. Соответственно хозяйство в стадах архантропов и даже ранних палеоантропов характеризуется таким уровнем развития производительных сил, при к-ром продукта добывалось не больше, чем его необходимо для обеспечения физического существования членов коллектива. В таких условиях возможно было только уравнительное распределение, когда весь продукт, независимо от того, кем и как он был добыт, являлся полной и безраздельной собственностью коллектива.

По образному выражению советского ученого Ю. PI. Семенова, «первобытное человеческое стадо уже не было зоологическим объединением, однако оно еще не было и подлинно социальным организмом. Оно представляло собой организм социальнобиологический...». С возникновением его началось обуздание животных инстинктов, борьба социального и биологического, становление социальных отношений и прежде всего первобытного коллективизма. Являясь коллективом более сплоченным, чем предшествовавшее ему стадо предлюдей, первобытное человеческое стадо, особенно в начальный период своего существования, сохраняло многие пережитки зоологического объединения. Так, неограниченный промискуитет (беспорядочные половые связи), хотя и был шагом вперед по сравнению с гаремными семьями обезьян и предлюдей, все же являлся источником постоянно возникающих на почве полового соперничества конфликтов, нарушавших производственную деятельность и нередко приводивших к уменьшению числа трудоспособных членов коллектива. Данные палеоантропологии свидетельствуют, что в стадах архантропов и даже ранних палеоантропов (так наз. пренеандертальцев) имел распространение каннибализм.

Упорядочение половых отношений было, по-видимому, одной из важных и в то же время наиболее сложных форм обуздания зоологического индивидуализма и укрепления сплоченности стада. Причем большинство ученых связывает с введением половых ограничений, вызванных необходимостью осуществления производственной деятельности, возникновение первых нравственных представлений. Считается установленным, что первые половые ограничения в первобытном человеческом стаде были введены в форме так наз. половых производственных охотничьих табу (запрет половых связей во время подготовки к охоте и ее проведения). Периоды запрета сменялись так наз. промискуитетными оргиастическими праздниками. Со временем периоды половых запретов удлинялись, так что уже в стадах палеоантропов промискуитет по времени был существенно ограничен, а на стадии формирования рода половые связи между членами одного стада были полностью запрещены. Однако, по-видимому, проведение в жизнь половых ограничений наталкивалось на значительные трудности. Отголоски этой борьбы проявляются, в частности, в том, что возникшее на стадии разложения родоплеменной общины право регламентировало в первую очередь имущественные и брачно-семейные отношения. Большое внимание регулированию брачно-семейных отношений уделяли все религии, расценивая нарушение существующих форм брачных отношений как тягчайший грех. В процессе обуздания полового инстинкта выработались многие специфические для человека установки половой гигиены, к числу к-рых, в первую очередь, относится постепенно сложившийся запрет половых отношений между родственниками. Большинство ученых отвергает точку зрения, что непосредственной причиной запрета половых отношений между родственниками было осознанное или неосознанное стремление предотвратить вредное влияние инбридинга (см.), однако это нисколько не уменьшает значения последствий такого запрета, контролируемого внутри рода, затем религией, законодательством и нравственностью и лишь сравнительно недавно обоснованного генетикой.

Подавление полового инстинкта проложило дорогу для ограничения и обуздания других проявлений зоологического индивидуализма. В частности, считают, что вслед за половыми были введены пищевые ограничения, определившие относительно равномерное распределение пищевых продуктов между всеми членами стада, затем были запрещены убийства членов стада и каннибализм. По-видимому, равномерное распределение добычи было введено еще в стадах архантропов, запрет убийства членов стада и каннибализма — у неандертальцев.

Вопрос о времени возникновения М. нельзя считать окончательно решенным. Не подлежит сомнению, что потребность в помощи при болезнях ii травмах у первобытного человека имела место, однако нет достаточных оснований считать, что на первых порах существования первобытного человеческого стада к ее удовлетворению подходили сознательно. В помощи при болезнях и травмах нуждались и животные, и предлюди. Более того, у животных имеются определенные «приемы самопомощи», предполагающие совершение целенаправленных преднамеренных действий (зализывание ран, щажение поврежденных участков тела, отыскивание и использование лекарственных растений). Напр., калмыки и алтайцы хорошо знают, что раненые и отравленные звери вырывают корни «огненной травы Отьэлон» и, поедая их, нередко выздоравливают. Общеизвестно, что собаки с целью «лечения» поедают различные травы, в зависимости от характера заболевания. Такими приемами, по-видимому, владели и предлюди, причем, возможно, в большем объеме, чем их животные предки. В. И. Кочеткова (1973) считает, что у предлюдей (австралопитеков, парантропов, телеантропов), к-рые не обладали культурными традициями и в течение 1,5 млн. лет до превращения их в первых гоминид (архантропов), не имели сколько-нибудь заметных приобретений в орудийной деятельности, проявляется систематичность и довольно высокая степень преднамеренной деятельности. На эту сторону в поведении животных указывал Ф. Энгельс, говоря, «что мы не думаем отрицать у животных способность к планомерным, преднамеренным действиям. Напротив, планомерный образ действий существует в зародыше уже везде, где протоплазма, живой белок существует и реагирует, т. е. совершает определенные, хотя бы самые простые движения как следствие определенных раздражений извне... Но все планомерные действия всех животных не сумели наложить на природу печать их воли. Это мог сделать только человек» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, 2-е изд., т. 20, с. 495). Ни животные, ни предлюди не могли «наложить печать своей воли на природу», они были лишь ее составной частью. Их «практика» — лишь борьба за выживание и самосохранение, основанная гл. обр. на действиях, запрограммированных в генофонде и, следовательно, присущих виду в целом. Именно такой инстинктивный, а точнее генетически обусловленный характер носят «приемы самопомощи» у животных и предлюдей. Что же касается медико-гигиенической деятельности человека, то она является формой общественной практики и основана прежде всего на осознании необходимости взаимопомощи и даже в самых примитивных случаях представляет собой комплекс сознательных действий, базирующихся на опыте п знании.

Социальная сущность М. на первый взгляд исключает возможность ее существования до того, как сформировалось человеческое об-во. Вместе с тем марксистско-ленинское положение о наличии периода становления об-ва и исторических категорий «формирующийся человек», «формирующееся общество», «формирующееся производство», позволяют по аналогии говорить и о «формирующейся медицине» как о периоде ее предыстории, тем более, что действия по оказанию помощи при болезнях и травмах имели, по-видимому, определяющее (после добывания пищи) значение для самого существования первобытных коллективов.

Острая борьба социального и биологического в «формирующемся обществе» способствовала появлению первых социальных приобретений «формирующегося человека», в т. ч. и приобретений медико-гигиенического характера. Вероятно, на самых начальных этапах антропосоциогенеза вместе с другими зоологическими пережитками сохранялась и самопомощь при болезнях и травмах в формах, близких к тем, к-рые были унаследованы от животных предков. По мере развития производственной деятельности, мышления и укрепления единства стада подобно трансформации «рефлекторного труда» животных и предлюдей в сознательный человеческий труд происходила и трансформация инстинктивных действий по самопомощи, унаследованных от животных предков, в человеческую медико-гигиеническую деятельность. По-видимому, рубежом, отделяющим инстинктивную самопомощь от «формирующейся медицины», можно считать появление сознательной взаимопомощи. До тех пор, пока первобытный человек не отделял помощь при болезнях и травмах от собственной жизнедеятельности, пока побудительным моментом его действий были лишь собственные ощущения и переживания, господствовал инстинкт самосохранения. С того времени, когда объектом помощи становится другой человек, когда помощь при болезнях и травмах превращается в средство сохранения жизни, здоровья и трудоспособности других членов коллектива, можно говорить о «формирующейся медицине», о зарождении медико-гигиенической деятельности как формы общественной практики. Такая деятельность могла появиться лишь в коллективах, достигших сравнительно высокого уровня единства, осознавших значение коллективного труда для обеспечения существования каждого отдельного их члена. Возникновение «формирующейся медицины» стало возможным лишь при уровне мышления и сознания, достаточном для восприятия, сохранения и передачи опыта, лишь на стадии появления в «формирующемся обществе» зачатков нравственных представлений.

Условия, необходимые для возникновения «формирующейся медицины», по-видимому, возникли не позднее мустьерского времени в стадах неандертальцев. Для такого предположения есть достаточные основания. Так, данные палеоантропологии, археологии и этнографии свидетельствуют о резком изменении характера внутристадных отношений, произошедшем приблизительно в этот период. В стадах архантропов были широко распространены убийства и каннибализм, причем число находок, свидетельствующих о большом количестве убийств и распространенности каннибализма, было столь велико, что нем. антрополог Вейденрейх (F. Weidenreich, 1940) полагал возможным считать «одной из главных причин смерти ранних людей их убийство своими товарищами». В стадах неандертальцев положение резко изменяется: обнаружено относительно малое число находок со следами насильственной смерти, а фактами, свидетельствующими о каннибализме в этот период, наука не располагает. Более того, в пещерах Шанидар п Мугарет-эс-Схуд обнаружены останки людей неандертальского типа со следами прижизненно заживших травм, последствия которых должны были лишить потерпевших трудоспособности. Так, напр., при изучении скелета взрослого мужчины (так наз. Шанидар I) установлено отсутствие правой руки выше локтевого сустава вследствие травмы и тяжелое ранение лица с повреждением костей лицевого черепа. Возраст этой находки, по определению амер. антрополога Солецкого (R. Solecky, 1960, 1963), не менее 44 тыс. лет. Другой скелет (так наз. Шанидар III) носил следы прижизненно заживших множественных переломов ребер и тяжелого ранения с повреждением бедренной кости (возраст находки, по данным Солецкого, ок. 50 тыс. лет).

Анализируя изложенные факты в совокупности с рядом других материалов, многие антропологи, археологи и этнографы пришли к выводу, что их можно объяснить лишь резким скачком в процессе обуздания зоологического индивидуализма и повышения сплоченности первобытного человеческого стада. Нек-рые ученые (напр., А. И. Першиц, А. Л. Монгайт, В. П. Алексеев, Ю. И. Семенов) рассматривают мустьерское время (период существования людей неандертальского типа) как крупный узловой момент, особую эпоху в формировании морфол. черт людей, в развитии социальных и хозяйственно-бытовых отношений, мышления, языка, в создании орудий, возникновении первых представлений об окружающем мире. О резко возросшем (по сравнению с синантропом) уровне мышления неандертальского человека свидетельствуют и значительное (не менее чем в 2 раза) увеличение объема головного мозга, и характер орудийной деятельности. Неандертальцы изготовляли скребла, служившие для обработки кожи убитых животных и разрезания их туш, резцы, а на рубеже родового строя появились нажи с концевой затеской (так наз. мясные ножи), к-рые, кроме обработки туш, предназначались для кройки шкур и приготовления нитей из сухожилий, применявшихся для шитья одежды. Изготовление таких орудий, несомненно, требовало обучения. Это дает основание полагать, что в стадах неандертальцев появилась устойчивая традиция передачи накопленного опыта.

Считают, что инициации (система обрядовых действий, связанных с переводом юношей и девушек в возрастную группу взрослых мужчин и женщин) зародились именно в стадах неандертальцев. В этой связи представляется важным, что инициации сопровождались не только передачей опыта, но и (для мужчин) мучительными испытаниями — нанесением различных телесных повреждений, о чем, в частности, свидетельствуют дошедшие до нашего времени мифы и предания, восходящие, по мнению специалистов, к дородовому периоду истории человечества. Если не принимать во внимание различные фантастические наслоения (так, напр., в нек-рых сказаниях говорится, что испытуемому удалялись органы, или тело его расчленялось, после чего под действием каких-то средств и приемов он становился более сильным и выносливым), эти мифы дают основания для вывода, что в процессе инициации производились хирургические вмешательства, применялись различные средства, вызывающие длительный сон и утрату (или значительное снижение) болевой чувствительности и что в дальнейшем создавались условия и применялись средства для заживления нанесенных повреждений.

Исследования 60—70-х гг. дают основания считать, что у неандертальцев инстинктивные побуждения все больше уступали место общественно осознанным формам поведения. Прежде всего стада неандертальцев— это не просто стада с ограниченным по времени промискуитетом. По мнению многих исследователей, у неандертальцев уже существовала разветвленная система ограничений-запретов (табу), представляющих собой не что иное, как первые моральные и этические нормы, явившиеся основой для формирования и развития нравственных представлений и человеческой морали. Резкое ограничение числа убийств внутри стада и исчезновение каннибализма свидетельствует о том, что они уже были включены в число запретов и что эти запреты в целом соблюдались.

Одним из выдающихся достижений неандертальского человека было «изобретение» способа искусственного добывания огня, что окончательно отделило людей от животных: «...не подлежит сомнению,— писал Ф. Энгельс,— что добывание огня трением превосходит паровую машину по своему всемирно-историческому освободительному действию. Ведь добывание огня трением впервые доставило человеку господство над определенной силой природы и тем окончательно отделило человека от животного царства» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, 2-е изд., т. 20, с. 116 —117). Уменьшая зависимость человека от природы, огонь предоставил возможности более широкого расселения, способствовал обогащению питания, позволил отделять жир от мяса, что, в частности, создало условия для использования жира животных в леч. целях. Наконец, появилась возможность применения искусственных тепловых процедур (использование с леч. целями солнечного тепла и горячих источников, видимо, началось раньше).

Как символ возросшего единства внутри стада и осознания единства с природой ряд советских этнографов рассматривает возникновение в стадах неандертальцев первых тотемистических представлений, еще свободных от мистических наслоений последующих эпох и обожествления тотемного животного или растения. С возрастанием единства связывают и возникновение обряда погребения.

Высокий уровень единства и наличие относительно развитых нравственных представлений позволяют с достаточной долей уверенности говорить, что в стадах неандертальцев возникла взаимопомощь, в т. ч. оказывалась помощь при болезнях и травмах, а взаимная забота о членах стада все больше входила в быт. В частности, упомянутые выше находки в пещере Шанидар позволяют прийти к выводу, что прижизненному заживлению столь тяжелых травм способствовало оказание травматол. пособий, а не самопомощь. Кроме того, такие больные требовали длительного ухода, а после выздоровления «трудоспособность» (возможность участия в охоте и изготовлении орудий) их была по меньшей мере ограничена, и, следовательно, они должны были «находиться на иждивении» стада. Т. о., вероятно, у неандертальцев начали появляться нек-рые зачатки ухода не только за больными, но и за инвалидами. Кроме находок в пещере Шанидар, о наличии у неандертальцев травматол. пособий (возможно, таких, как примитивные формы иммобилизации и репозиции костных отломков, тепловые процедуры, грязелечение) можно судить, напр., по данным Н. И. Вылегжанина (1932), к-рый сообщает, что при исследовании костных останков неандертальцев обнаруживались следы прижизненного заживления различных повреждений: правильно сросшиеся переломы ключиц, лучевой и локтевой костей, лопаток. С появлением взаимопомощи начинает формироваться народная М., к-рая уже на ранней стадии родовой общины смогла превратиться в зрелый социальный ин-т.

По-видимому, одной из особенностей «формирующейся медицины» являлась известная реалистичность взглядов на причины болезней и средства противодействия им. Причиной болезней признавались наблюдаемые явления — удар, порез, отравление, холод, жар, поражение молнией, укус змеи и т. и. Вместе с тем многие исследователи признают наличие в мустьерское время предрелигиозных и религиозных представлений; на стадии родовой общины они стали оказывать существенное влияние на медико-биологические представления и медико-гигиеническую деятельность.

Недостаток данных не позволяет с достоверностью судить об объеме средств, приемов и методов, к-рыми располагала «формирующаяся медицина». Вместе с тем не вызывает сомнения, что в стадах неандертальцев не только использовались (и, по-видимому, сознательно) лекарственные растения, к к-рым прибегали животные, предлюди и архантропы, но и могли применяться средства животного происхождения (напр., животный жир, смесь его с золой и др.). Специалисты в области фольклористики считают установленным, что фантастические представления о «живой» и «мертвой» воде (и соответствующие мифы) зародились в стадах неандертальцев. Эти представления могли быть связаны не только с пониманием могущества грозной стихии и осознанием значимости воды в жизнедеятельности, но и с накоплением опыта пользования как недоброкачественной водой, вызывавшей массовые заболевания («мертвая» вода), так и минеральными водами, дававшими леч. эффект («живая» вода). Не исключено, что гиг. использование воды и осознание значения чистоты (систематического омовения) также связаны с этими представлениями.

Фольклорный материал и характер изготовлявшихся орудий указывают на возможность существования у неандертальцев хирургической практики. Для реконструкции и оценки объема и содержания хирургической деятельности первобытного человека необходимо проведение дальнейших углубленных исследований. Вместе с тем есть основания считать, что неандертальский человек овладел техникой вскрытия абсцессов и других поверхностных воспалительных нагноительных образований, наложения швов на рану, а, возможно, и другими, более сложными хирургическими приемами. Действительно, у первобытных людей возникали поверхностные воспалительные процессы с нагноением, они могли наблюдать самопроизвольное вскрытие гнойников и связанное с этим резкое улучшение состояния больного. Эти наблюдения в конечном счете должны были привести первобытного человека к убеждению, что излечение находится в непосредственной связи с нарушением целостности кожных покровов и выделением (или удалением) гнойного содержимого. Такие представления могли перерасти в попытки искусственного вскрытия гнойников, тем более что имевшиеся в распоряжении неандертальского человека орудия (скребло, листовидные резцы и особенно нож с концевой затеской) уже позволяли это выполнить. Были у неандертальского человека и подходящие орудия для выполнения трепанации черепа — листовидные резцы. Обнаруженные ископаемые черепа с трепанационными отверстиями относятся к виду homo sapiens, но это обстоятельство не исключает возможности того, что трепанация черепа производилась человеком и в более ранний период. Доказательством возможности овладения техникой наложения швов на рану служит установленный факт сшивания кусков шкур животных при изготовлении одежды, к-рая появилась в мустьерское время. Необходимо также иметь в виду, что в мустьерское время начали складываться тотемистические представления, связанные с осознанием человеком своего единства с природой, и в частности с тотемными животными, являвшимися предметом охоты. Поэтому практика сшивания шкуры животного могла по аналогии привести к осознанию возможности сшивания кожных покровов («собственной шкуры») при нарушении их целости.

Многие произведения фольклора, возникновение к-рых датируется не позднее конца мустьерского времени, содержат сведения о помощи при родоразрешении. С этим согласуются факты, свидетельствующие о потребности первобытных людей в такой помощи. Так, напр., франц. ученый Валлуа (H. Vallois, 1961) утверждает, что в стадах предлюдей и, возможно, архантропов, продолжительность жизни женщин была меньше продолжительности жизни мужчин, а численность мужчин могла превышать численность женщин. Отечественный ученый А. В. Немилов в работе «Биологическая трагедия женщины» (1929) обосновывает точку зрения, что большинство осложнений беременности и родов у женщин первобытного об-ва связано с незавершившейся еще морфол, адаптацией к прямохождению, а также утверждает, что люди отдаленных эпох, особенно менее совершенные по морфол, организации гоминидные предки человека, должны были страдать от осложнений беременности и родов в большей степени, чем современный человек.

В мустьерское время получили развитие и нек-рые меры, имеющие важное гиг. значение. Так, значительное расширение ареала расселения (неандертальские люди проникли на территории Европы и Сибири вплоть до предледниковых зон) потребовало выработки мер защиты от холода. Сооружались жилища, в центре к-рых располагался, как правило, равномерно обогревающий очаг (очаги сооружались и в пещерах), появились представления о правильной ориентировке жилища с учетом господствующей на данной территории розы ветров. Люди избегали селиться в заболоченных местностях, сооружали жилища на возвышенном месте, обычно вблизи источников с проточной водой. Появилась одежда, для изготовления к-рой использовались шкуры убитых животных. Не позднее второй половины мустьерского времени были освоены раскройка и сшивание шкур. Не исключено, что к этому времени начали осваиваться приемы, обеспечивающие удобство ношения одежды (отсутствие стеснения при движении, предупреждение раздражающего действия на кожные покровы и т. п.). Судя по мифам, приблизительно в это же время появились первые установки личной гигиены.

Важное гигиеническое значение имел появившийся у неандертальцев обычай погребения умерших, к-рому, по мнению ряда этнографов, предшествовал обычай оставлять труп умершего в жилище. Ю. И. Семенов (1964, 1968) и нек-рые другие этнографы полагают, что сохранение трупов умерших в жилищах приводило к вспышкам инф. заболеваний. Это породило страх перед умершими, возникновение представлений о «мести умершего» и его влиянии на судьбу живых, что привело к обычаю хоронить (удалять, сделать все возможное, чтобы умерший не встал) сначала в связанном состоянии (у неандертальцев), а затем обертывая труп полотном, а еще позднее — помещая в гроб. Вместе с тем обычай погребения был продиктован стремлением избежать влияния умершего на здоровье коллектива и, таким образом, в своей основе имел гиг. направленность.

У неандертальцев возникли первые связи между отдельными стадами, к-рые способствовали установлению единообразия в производственной деятельности, в организации общественных отношений и всей сферы бытового уклада. Эти межстадные общения определили возможность половых контактов между представителями различных стад, что в дальнейшем позволило ввести строгий запрет на половые связи внутри одного (ограниченного по численности) коллектива и, таким образом, привело к образованию рода. Межстадные половые контакты привели к метисации, смешению неандертальских коллективов и послужили базой для активной переплавки наследственной организации, к-рая сопровождалась быстрой утратой примитивных признаков и формированием homo sapiens.

Развитие медицины на стадии родовой общины

Первобытная община, сформировавшаяся как результат развития человеческого стада в течение сотен тысяч лет, в свою очередь, прошла ряд сменявших друг друга этапов развития производственно-хозяйственной деятельности и социальной структуры. Первые люди современного типа жили в период позднего палеолита — примерно 40—10 тыс. лет тому назад, занимались собирательством, охотой и рыболовством, владели орудиями из оббитого камня, дерева, кости. Основной ячейкой общинно-родового строя — первой в истории человечества социально-экономической формации — был род: материнский (матриархат) или отцовский (патриархат). Сохранялся свойственный первобытному стаду коллективный характер труда, собственности на орудия труда, потребления продукта трудовой деятельности.

Смена позднего палеолита мезолитом (средним каменным веком) совпала со временем, когда на земле сформировались современные климат, растительность, животный мир. Датирование мезолита различно по отношению к разным регионам. Так, считается, что народы Ближнего Востока проходили этот этап исторического развития 12—9 тыс. лет назад, а народы Европы — 10—7 тыс. лет назад (в сев. ее р-нах эта эпоха закончилась 6—5 тыс. лет назад). Мезолитическая эпоха обогатила человека луком и стрелами, рыболовной сетью. Применялись топоры, тесла, кирки из оббитого камня, костяные или из рога наконечники копий, гарпуны, рыболовные крючки и др. Широко использовалась собака, прирученная, вероятно, в позднем палеолите, началось приручение свиньи и других видов животных. Важным источником наших знаний -об эпохе мезолита являются сохранившиеся остатки поселений; близ некоторых из них найдены кладбища.

Неолит, или новый каменный век, сменивший мезолит, характеризуется использованием кремневых, костяных и каменных орудий (изготовление к-рых обогатилось техникой пиления, сверления и шлифования) и, как правило, широким распространением глиняной посуды. Считается, что на грани мезо- и неолита (приблизительно 10—5 тыс. лет назад) начался постепенный переход к земледелию и скотоводству, т. е. к принципиально новым формам получения продуктов путем их производства: так наз. присваивающий тип хозяйства уступал место преимущественно производящему хозяйству. Результатом этого явилась кардинальная перемена в жизни об-ва, характерная для неолита,— оседлость; произошел первый демографический взрыв (резкий рост численности населения). На основании этого ряд исследователей вслед за англ. археологом Чайлдом (V. G. Childe, 1948) говорят о «неолитической революции», явившейся первым экономическим переворотом в истории человечества.

По новейшим данным, древнейшие земледельческо-скотоводческие культуры Старого Света возникли 10— 9 тыс. лет назад на Ближнем и Ср. Востоке (Иерихон на территории современной Иордании, Джармо на С. Ирака, Али-Кош на Ю.-В. Ирана, Чатал-Хююк на Ю. Турции). Для них характерны оседлые поселения с глинобитными домами, святилища, богато украшенные барельефами и фресковой живописью, наличие глиняных фигурок людей и животных и отсутствие глиняной посуды. Последнее обстоятельство позволяет рассматривать их как культуры протонеолитические, т. е. относящиеся к эпохе мезолита. Древнейшей неолитической культурой этого типа на территории СССР является, по данным В. М. Массона (1971), Джей-тун на Ю. Средней Азии (8 тыс. лет назад).

Наряду с культурами рассмотренного типа выделяют неолитические культуры развитых охотников и рыболовов (более редкое население, временные стойбища, жилища — полуземлянки и шалаши, утварь в виде глиняных сосудов). Такие культуры характерны, в частности, для лесостепной и лесной зон Восточной Европы и Сибири. За несколько тысячелетий до н. э. началось постепенное вытеснение каменных орудий изделиями из металла. В возрастающих масштабах осуществлялось общественное разделение труда (в частности, с развитием скотоводства возникло пастушество), первые формы к-рого (разделение обязанностей с учетом возрастно-половых признаков) выявились на ранних ступенях развития родовой общины. Установились сравнительно широкие торгово-культурные связи. Наступал бронзовый век, а с ним и переход к новой ступени развития человечества, характеризующейся возникновением раннеклассового общества и древних цивилизаций. «Из первого крупного общественного разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса — господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, 2-е изд., т. 21, с. 161).

Неоантропы, или люди современного вида, жившие начиная с эпохи позднего палеолита (так наз. кроманьонцы) обладали развитым мышлением, способностью к абстрактным аналитико-синтетическим построениям. Это нашло выражение, в частности, в усовершенствовании технологии производства орудий труда, в установлении определенных закономерностей явлений природы и создании концепции окружающего мира. Данные современной исторической науки, и в частности исследования в области сравнительно-исторической этнографии, мифологии, вступают в противоречие с традицией [восходящей еще к предшественнику франц. просветителей Фонтенелю (В. Fontenelle, 17 в.)] сводить происхождение религиозно-символических представлений и действий лишь к тому, что первобытный человек в страхе перед непонятными явлениями природы придавал этим явлениям (предметам, животным) сверхъестественные свойства и наделял их человеческими чертами. Между тем именно эта традиция лежала в основе всех историко-медицинских работ, посвященных проблемам развития первобытной медицины. Многие зарубежные и советские (Е. Мелетинский и др.) исследователи, учитывая логическое своеобразие мышления первобытного человека, рассматривают миф и ритуал как воплощение фундаментальных черт мышления, социального поведения и художественного творчества человека в архаических об-вах. В связи с этим они говорят о палеолите как эпохе мифологического сознания, по самим законам к-рого осмысление накапливаемого эмпирического знания могло происходить только через образное нерасчлененное восприятие мира. Согласно этой точке зрения, у первобытного человека конкретные знания (в т. ч. мед. характера) об окружающей природе и о самих себе, имеющие реальную основу, постоянно сосуществовали, переплетались с религиозносимволическими представлениями о мире.

Тотемистические представления о родстве группы людей (обычно рода) с определенным животным (растением, явлением природы и т. д.), к-рое давало имя роду, сложившиеся еще в стадах неандертальцев, в родовой общине стали основой всех моральных норм первобытного общества. Одновременно развивались фетишистские (культ неодушевленных предметов и явлений природы, наделяемых сверхъестественными свойствами,— отсюда амулеты, талисманы и т. д.) и анимистические (вера в существование душ и духов) взгляды, оказавшие большое влияние на первобытную медицину. Первобытный человек «населял» всю живую и неживую природу сверхъестественными, сверхчувственными образами — духами, управляющими всеми предметами и явлениями природы, в т. ч. и человеком. Развитие идеи о возможности раздельного существования души (духа) и предметного образа привело к представлению о бессмертии души и формированию веры в загробную жизнь. Идея подвижности духов способствовала утверждению представления о возможности их переселения в другие предметы, в частности о возможности вселения в человека духов болезни.

Мед. представления и мед. деятельность развились на основе прогресса хозяйственно-производственных, бытовых, социально-культурных и иных отношений, а также мировоззрения первобытного человека. Наиболее вероятно, что первоначально М. была народной в буквальном смысле этого слова, т. е. коллективным опытом, к-рым владели и к-рый применяли все (или многие) члены данного коллектива (см. Народная медицина). Однако еще на ранних стадиях развития родовой общины начинается процесс концентрации знаний о явлениях природы, о болезнях, о мерах их предотвращения и оказания помощи при них: внутри каждого рода формируется определенный круг лиц со все более суживающимися функциями, в к-рые входило и врачевание.

Согласно преобладавшей в историко-медицинской литературе традиции, первым врачевателем в человеческом об-ве являлась женщина. Обоснованием этой точки зрения служат следующие доводы: добыча растительной пищи была обязанностью гл. обр. женщин, и опыт леч. применения растений, естественно, передавался из поколения в поколение по женской линии; археологические находки изображений женщины, относящиеся к первобытному об-ву, могут расцениваться как олицетворение повивальных и других функций врачевательницы. О том же свидетельствуют памятники ранней письменности, включившие в свою основу предшествующее мифологическое творчество. Эта же идея получила более позднее выражение в древних культах богинь — носительниц плодородия и врачевания: у египтян — Исиды, у финикийцев — Астарты, у италийцев — Палее, у иранцев — Ушас.

Однако современная наука располагает также данными о столь же древнем происхождении врачевателей-мужчин. Наряду с конкретными мифами нек-рых народов (так, Л. Я. Штернберг, 1925, приводит финский миф о том, что орел, культ к-рого сложился сравнительно рано, приносит людям огонь в благодарность Вейнесеинеку — одному из первых шаманов-врачевателей), на это косвенно указывает возникший в стадах неандертальцев и получивший дальнейшее развитие в родовой общине институт инициаций. Он был, в сущности, своеобразным «университетом» первобытного человека, обеспечивавшим передачу новому поколению сакрализованных преданий, верований, обычаев рода (племени), накопленных знаний, в т. ч. мед. характера. Распространяясь и на юношей, и на девушек, инициации все же по сложности ритуала, длительности обучения и тяжести испытаний были направлены преимущественно на лиц мужского пола. Согласно нек-рым мифам, подготовка к колдовству, включавшему и врачевание, осуществлялась учителем, к-рый жил чаще всего «за морем», «за рекой», «в другом царстве»; учение продолжалось от 3 до 7 лет, нанесение повреждений и лечение ран проводилось в специальных помещениях — «дом в лесу» (В. Я. Пропп, 1946).

О врачебной профессии как таковой можно говорить только применительно к более поздней эпохе древних цивилизаций. Но по мере развития первобытного об-ва элемент профессионализма в М. нарастал. С возникновением и развитием религии обособлялась группа служителей культа, к-рым приписывались тайные знания, особая способность воздействия на силы природы и к-рые постепенно монополизировали как религиозные, так и нек-рые другие функции, в т. ч. функции врачевания: «профессии» мага (колдуна) и знахаря (врачевателя) обычно совмещались в одном лице, возвышавшемся над рядовыми членами общины. Т. о., на стадии родового об-ва можно видеть истоки жреческой, храмовой М., получившей высшее развитие в цивилизациях рабовладельческой эпохи. Положительным следствием концентрации мед. знаний и деятельности, ставших привилегией узкого круга лиц, было возникновение условий для более быстрого накопления эмпирических сведений о проявлениях, течении и исходе болезней н о мерах их предупреждения н лечения.

Скудость знаний, которыми располагала первобытная М., способствовала распространению фантастических представлений о причинах болезни. Получили развитие анимистические и демонологические концепции болезни. Отголоски этих воззрений сохранились в устном творчестве многих народов; аналогичные представления характерны для племен, остававшихся до недавнего времени на стадии доклассового об-ва.

Так, С. А. Токарев указывает, что у меланезийцев повсеместно распространены взгляды, согласно к-рым причина болезни заключается в похищении или околдовании души человека. Нередко природа болезней представлялась первобытному человеку в виде антропоморфных духов. Возникшие не позднее мустьерского времени и принятые в М. родового об-ва онтологические представления о связи болезненных состояний с внедрением в тело человека гипотетических маленьких живых существ, по мнению нек-рых исследователей, легли в основу образования ряда современных названий болезней («рак», «грудная жаба» и др.).

Произведения устного народного творчества, зафиксированные в начальный период письменности, данные археологии и этнографии свидетельствуют, что М. родового об-ва располагала многими рациональными средствами и приемами медпомощи. Заинтересованность рода в численном росте и, следовательно, в выживании рожениц и новорожденных стимулировала акушерскую помощь, к-рая с развитием родо-племенных отношений принимала все более стабильный характер. Возникает культ материнства. Уходящий истоками к прегоминидам опыт леч. использования средств растительного мира в период родового об-ва обогатился за счет включения новых лекарственных растений и переосмысления показаний к применению каждого из них. В леч. арсенал входили также средства животного и минерального происхождения, различные манипуляции леч. характера. Косвенным свидетельством этого может служить опыт австралийских аборигенов, к-рые до недавнего времени находились по уровню производственно-хозяйственной деятельности и социально-культурных отношений на стадии каменного века. Они широко и с успехом применяли различные лекарственные травы, припарки и перевязки, массаж и натирание жиром, кровопускание и т. д.

Дальнейшее развитие получили идеи и практика применения с леч. целями воды и огня. Не вызывает сомнения факт использования М. родового об-ва минеральных вод термальных и холодных источников, напр, с целью лучшего заживления ран. Представление о целительной силе «живой» воды отражено в мифах разных народов, многих ритуально-заговорных атрибутах («заговоры на воде» и т. п.), а позднее легло в основу христианского обряда крещения и т. д. Возможно, с этим представлением связана и вера в богов-громовержцев не только как в щедрых подателей дождей, но и в целителей болезней (Индра в Индии, нек-рые божества других народов). Расширение сферы применения огня как лечебно-предупредительного средства также было сопряжено с представлением о его «очистительной силе», способной отгонять от человека и изгонять из его больного тела духов болезни. Были приняты окуривание людей и одежды, разведение костров при входе и выходе из селения, уничтожение паразитов воздействием высокой температуры, сжигание одежды больных и трупов умерших людей, обжигание инструментов перед хирургическими вмешательствами и т. д. Эволюция ритуалов, связанных с применением огня, точно так же, как и воды, вела к замене первоначальной процедуры чисто символическими действиями: напр., сжигание трупов сменилось зажиганием огня на могиле, а еще позднее (в христианской религии) свелось к зажиганию свечей.

Сравнительно высокого уровня достигла М. родового об-ва в области хирургической деятельности. В археологических находках, относящихся к этому периоду, широко представлены различные варианты трепанации черепа. Анализ трепанационных отверстий в ископаемых черепах показывает, что происхождение их не всегда можно объяснить в рамках традиционной трактовки данной операции как чисто ритуального вмешательства (инициации, «выпускание духа болезни»). В ряде случаев речь может идти скорее об извлечении костных осколков из мозга с обработкой костных краев раны или о других строго мед. показаниях к операции (это, разумеется, не исключает ритуального сопровождения, придававшего операции демонологическое содержание). Этнографические материалы свидетельствуют о возможности проведения кесарева сечения и нек-рых других полостных операций. Норманны мифологических времен умели заживлять проникающие раны живота, с целью определения глубины проникающей раны пробовали кровь на вкус или давали раненому выпить определенное зелье, а затем нюхали рану (из глубокой раны исходил запах выпитого зелья). Врачевателем, оказывающим хирургическую помощь, могли быть и мужчина, и женщина. Кандидаты во врачеватели у многих народов, видимо, подвергались «учебным» хирургическим вмешательствам, о чем свидетельствует, напр., ритуал посвящения у австралийского племени аранда; при этом весьма вероятно применение обезболивающих и обеззараживающих средств.

Народная гигиена как осознанные людьми в ходе их повседневной борьбы за существование и накопленные на опыте многих поколений сведения о том, что вредит здоровью человека и какими мерами его можно сохранить, возникла, по мнению ряда ученых, в стадах неандертальцев еще раньше, чем леч. народная М. Умение восстанавливать силы для труда, защищаться от неблагоприятных окружающих условий, от заболеваний, в т. ч. заразных, закрепленное в обычаях и ритуалах рода, племени, касалось разных сторон быта: устройства жилища, питания, одежды, личной гигиены, захоронения умерших и т. д. Эти народные гиг. знания были нередко более обоснованными, чем сведения леч. характера, поскольку легче было подметить пути охраны здоровья, чем найти эффективные средства лечения болезни, сущность к-рой была неясна.

При строительстве жилищ использовались дерево, глина, песок, камень. На территориях Европы, Северной Азии, Америки вплоть до железного века были распространены два типа жилищ: наземные столбовой конструкции и по л у земляночные. Как правило, в жилищах имелись каменные очаги и возвышения — «столики», иногда обложенные валиками из обожженной глины. Рядом с жилищем в земле рыли хранилища для продуктов питания. При выборе места для жилища применялись специальные приемы выявления «здорового» участка; в пережиточном виде они сохранились в практике разных народов.

Так, на Украине, в Проскуровском уезде, далее в 19 в. с той же целью выкапывали угловые ямы, насыпали туда немного ржи, клали куски хлеба, ставили по стакану воды; если на следующий день находили хлеб и воду неизмененными, место считалось подходящим, чтобы дом стоял «долгий век». Возможности термической обработки пищи резко возросли с введением в обиход керамической посуды (на рубеже мезо- и неолита), соответственно изменились ассортимент пищевых продуктов и технология их приготовления.

Первоначально керамические сосуды были огромных размеров, имели коническое дно и предназначались для хранения продуктов. Еще ранее (памятники позднего палеолита) применялись каменные зернотерки — предшественницы жерновов. Отмечалась эволюция и в изготовлении одежды, особенно с появлением на грани мезо- и неолита ткачества. Важным гиг. приобретением первобытного человека стал навык хранения продук-тов питания п воды в закрытых емкостях с использованием трав, обладавших свойством отпугивать злых духов, т. е. замедлять процессы гниения и т. п. В гигиенических и лечебных целях использовались бани, соединившие «очистительные силы» воды и огня.

Для первобытной М. характерно постепенное усложнение обрядовых действий, связанное с развитием религиозных представлений. Обряд, с одной стороны, закреплял приобретенные знания и приемы и тем самым способствовал их передаче из поколения в поколение; с другой стороны, канонизируя их, устанавливая строгую последовательность мед. ритуала, он в определенной мере суживал возможности включения новых эмпирических знаний в систему накопленного мед. опыта, мешал избавлению от неэффективных приемов и концепций. На поздних ступенях развития родового об-ва религиозно-магические действия и словесные формулы как проявление идеологической основы врачевания играют все большую роль, подчас полностью подменяя рациональные приемы (напр., оперативное удаление инородного тела подменялось ритуалом, имитирующим это вмешательство). К этому периоду относится возникновение политеистических религий с выделением богов, владевших очистительной силой огня, ведавших врачеванием, «бросавших зародышей в утробу матери» и т. п. Так, Гефест у древних греков и Сварог у славян ведали купеческим делом и врачеванием, в христианстве они трансформировались в Кузьму и Демьяна с теми же функциями; от бога-целителя Аполлона пошел обожествленный врачеватель из людей Асклепий (Эскулап). В качестве составного элемента в обряд лечения входило жертвоприношение богам (духам) с целью заручиться их содействием в борьбе с болезнью.

«Главный поток науки вытекает из практических технических приемов первобытного человека»,— писал англ. историк науки Бернал (J. Bernal). В М. первобытного об-ва можно проследить начало той цепи наблюдений и открытий, к-рая через тысячелетия привела к современному состоянию М. Заблуждения мед. мысли в ту отдаленную эпоху очевидны, но от них не была свободна и М. последующих периодов, вплоть до Нового времени, когда стало утверждаться экспериментально-опытное знание. М. первобытного об-ва, накопившая множество сведений и приемов рационального характера, осмысленных преимущественно в рамках религиозно-фантастических представлений о мире, составила основу М. древних цивилизаций.

Остальные разделы статьи "Медицина":

1. Введение
2. Возникновение медицины и ее развитие в первобытном обществе
3. Традиционная медицина народов Африки
4. Медицина древних цивилизаций
   1. Медицина цивилизаций Древнего Востока
   2. Медицина цивилизаций древней Америки
   3. Медицина античного мира
5. Медицина в феодальном обществе
6. Медицина Нового времени (17—18 вв.)
7. Медицина 19 века
8. Медицина 20 века
9. Медицина народов СССР
   1. Медицина народов Закавказья
   2. Медицина народов Средней Азии
   3. Медицина народов, населявших европейскую часть СССР в эпоху феодализма
   4. Медицина в России в 17 веке
   5. Медицина в России в 18 веке
   6. Медицина в России в первой половине 19 века
   7. Медицина в России во второй половине 19 — начале 20 века
10. Медицина в СССР