МЕДИЦИНА В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 19 - НАЧАЛЕ 20 ВЕКА

Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов и их последователи стремились к преодолению созерцательности материализма 18 в., к созданию «философии действия» — научной идеологии освободительной борьбы против самодержавия, к соединению материализма с диалектической идеей развития. Обоснование и распространение материалистического мировоззрения было возможно лишь на базе естествознания. Поэтому революционные демократы, как впоследствии и революционные марксисты, много внимания уделяли методологическим проблемам естествознания, пропаганде и распространению естественнонаучных знаний. «Одна из главных потребностей нашего времени,— писал А. И. Герцен,— обобщение истинных должных сведений об естествоведении. Их много в науке, их мало в обществе. Надобно втолкнуть их в поток общественного сознания; надобно сделать их доступными. Нам кажется почти невозможным без естествоведения воспитать действительно мощное умственное развитие». Не случайно реакция, видя в естествознании источник атеистических и материалистических убеждений молодежи, приравнивала занятия и даже увлечение естественными науками к опасной для основ самодержавия деятельности. «Студенты естественных и медицинских факультетов все без исключения заражены нигилизмом, пагубным материализмом, безверием и безнравственностью», — докладывал царю министр народного просвещения Д. А. Толстой. Любое антиправительственное революционное выступление вызывало репрессии не только в отношении людей, но и в отношении произведений естественнонаучного содержания. «Фой, Дарвин, Молешот, Бокль,— писал А. И. Герцен,— соучастники каракозовского дела. Их сочинения велено отобрать у книгопродавцев. Вот до какой тупости довели нас духовные министры и бездушные крикуны казенных журналов».

Под влиянием идей революционных демократов во второй половине 19 в. в русской философии сформировалось влиятельное направление естественнонаучного материализма. В трудах представителей этого направления (И. М. Сеченова, К. А. Тимирязева, И. И. Мечникова, Д. И. Менделеева, А. Г. Столетова, И. II. Павлова и др.) содержалась критика идеалистических представлений и разрабатывались теоретико-познавательные концепции, которые, несмотря на известное влияние позитивизма, оставались в основе своей материалистическими. В тесной связи с идеями И. М. Сеченова и И. П. Павлова развивалось естественнонаучное направление в психологии — «объективная психология», или «психо-рефлексология», В. М. Бехтерева, «биопсихология» В. А. Вагнера (1849 —1934), «реальная психология» H. Н. Ланге (1858—1921).

Деятели отечественного естествознания второй половины 19 — начала 20 в. внесли выдающийся вклад в развитие мировой науки. В 1861 г. А. М. Бутлеров создал теорию хим. строения органических веществ. В 1869 г. Д. И. Менделеев открыл периодический закон хим. элементов, ставший с 20 в. основой атомной физики и химии. Важным этапом в развитии термохимии и физической химии вообще явились труды H. Н. Бекетова (1827 — 1911), классические исследования по хим. кинетике выполнены Н. А. Меншуткиным (1842—1907), Н. А. Шиловым (1872—1930), М. И. Коноваловым (1858—1906). В. И. Вернадский создал современное учение о экологии (см.), научно-техническим прогрессом во второй половине 20 в. и возникшими проблемами взаимодействия человека и природы. А. Г. Столетов (1839 — 1896) внес существенный вклад в разработку проблем магнетизма, П. Н. Лебедев (1866 —1912) выполнил получившие мировое признание работы по давлению света на твердые тела и газы, Н. А. Умов (1846 — 1915) открыл закон распространения энергии в упругих телах. Одним из величайших открытий в технике было изобретение (1895) А. С. Поповым (1859 — 1905/1906) радио. А. Н. Лодыгин (1847 —1923) изобрел лампу накаливания (1872), II. Н. Яблочков (1847 — 1894) — первую практически применимую дуговую лампу (1876). В 1881 г. А. Ф. Можайский (1825 — 1890) получил патент на «воздухолетательный снаряд» с паровым двигателем. H. Е. Жуковский (1847 — 1921) п С. А. Чаплыгин (1869 —1942) заложили основы гидроаэродинамики, основополагающие труды по теории космонавтики и космических аппаратов созданы К. Э. Циолковским (1857 — 1935). Появились научно-исследовательские учреждения и подразделения естественнонаучно го направления. К концу 19 в. в России имелось ок. 30 экспериментальных лабораторий, станций и научно-исследовательских ин-тов медико-биологического профиля, в т. ч, один из крупнейших в Европе Ин-т экспериментальной медицины в Петербурге (основан в 1890 г.) — первое в Европе научно-исследовательское учреждение, проводившее комплексные медико-биологические исследования, Бактериологический ин-т Московского ун-та и др. В этих учреждениях работали многие выдающиеся отечественные ученые, были сделаны выдающиеся научные открытия. Вместе с тем материально-техническая база этих учреждений была недостаточной, основу их финансирования составляли гл. обр. частные пожертвования, многие сотрудники не получали денежного вознаграждения и даже были вынуждены расходовать собственные средства на приобретение оборудования и имущества, необходимого для исследовательской работы. Крупным открытиям, сделанным в стенах этих учреждений, отечественная наука обязана прежде всего самоотверженности, бескорыстию и преданности своему делу русских ученых.

Наибольшее развитие во второй половине 19 в. получили биол, науки, развивавшие в основном эволюционное и функциональное направления. Эволюционная теория Ч.Дарвина сразу нашла в России благоприятную почву, подготовленную как материалистической философией М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева, И. Е. Дядьковского и революционных демократов (В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского и др.), так и эволюционными идеями русских естествоиспытателей конца 18 — первой половины 19 в. А. А. Каверзнев (род. в 1748 г.), Я. К. Кайданов (1779 —1855), С. С. Куторга (1805 — 1861), А. Н. Бекетов (1825 —1902) и др. указывали на несостоятельность теории постоянства видов; в 40—50-е гг. 19 в. К. Ф. Рулье не только развивал и защищал идею эволюционного развития органического мира, но и создал первую в мировой додарвиновской биологии школу зоологов-эволюционистов: Н. А. Северцов (1827 —1885), А. П. Богданов, Я. А. Борзенков, С. А. Усов (1827 — 1886) и др. Передовые отечественные биологи и врачи внесли большой вклад в творческое развитие патологии (см.).

В конце 19 в. началось развитие отечественной генетики (см.).

С. И. Коржинский (1861—1900), независимо от X. де Фриса, в 1899 г. дал научное обоснование явлению мейоз (см.); Н. К. Кольцова, Д. Н. Прянишникова и др. Постепенно сложилась крупная школа отечественных генетиков, к-рая в 20—30-х гг. 20 в. получила мировое признание.

Передовая отечественная эволюционная морфология заняла одно из ведущих положений в мировой науке. Единственный в своем роде сравнительно-анатомический музей был создан П. Ф. Лесгафтом в Петербурге, где он собирал материалы, послужившие ему для эколого-филогенетического сравнительного изучения строения и функций органов в конкретных условиях существования.

П. Ф. Лесгафт — один из создателей теоретической анатомии, развивал функционально-анатомическое направление. Итогом его научной деятельности стал капитальный труд «Основы теоретической анатомии», в к-ром обосновывались идеи взаимной приспособленности структуры и функции органов и систем организма, впервые высказанные Н. И. Пироговым в его знаменитом «Курсе прикладной анатомии» (1843— 1848). Признание зависимости всестороннего развития функций здорового организма от его деятельности привело П. Ф. Лесгафта к выводу о необходимости соответствующих физических упражнений и физического воспитания людей; П. Ф. Лесгафтом были заложены научные основы физической культуры.

Особенно значителен вклад отечественных морфологов в изучение проблем нейроанатомии и нейрогистологии. А. И. Бабухин, М. Д. Лавдовский, А. Е. Голубев (1834—1926), П. В. Рудановский (1829 —1888), Н. А. Хржонщевский и др. внесли много усовершенствований в анатомо-гистологическую технику. Киевский морфолог А. П. Вальтер впервые доказал влияние симпатических нервов на просвет сосудов. Его работа «О значении симпатических нервных путей, примешанных к седалищному нерву» (1842), в к-рой приводятся доказательства сосудосуживающего действия симпатических нервных волокон, была выполнена на 11 лет раньше соответствующих исследований К. Бернара. За оригинальную методику и выполнение гистол, исследований строения корешков спинномозговых нервов человека и высших животных П. В. Рудановский был избран членом-корреспондентом Парижской академии наук. В 50-х гг. появились классические работы H. М. Якубовича по морфол, изучению строения головного и спинного мозга и связи периферических нервов с центром, удостоенные Монтионовской премии Парижской академией наук.

Школа Д. Н. Зёрнова известна классическими работами по индивидуальной изменчивости борозд и извилин коры головного мозга (см. Борозды и извилины коры головного мозга), а также сравнительной морфологии кишечника. На основе большого сравнительно-анатомического материала Д. Н. Зернов показал научную несостоятельность теории итал. психиатра и криминалиста Ломброзо (С. Lombroso, 1836 — 1909) о врожденной преступности. Ф. В. Овсянникову принадлежит открытие главного сосудодвигательного центра в продолговатом мозге. В. А. Бецем изучены особенности строения коры головного мозга, открыты гигантские пирамидные клетки (клетки Беца). Он установил принципы архитектонического расчленения коры головного мозга на основные области (см. Архитектоника кори головного мозга). А. И. Бабухин одним из первых описал нейрофибриллы в периферических нервных волокнах, установил, что осевые цилиндры нервных волокон являются отростками нервных клеток, обнаружил внутрисердечной нервной системы (см.).

A. И. Бабухину и Ф. В. Овсянникову принадлежит заслуга создания в России гистологии как науки и дисциплины для преподавания и развития экспериментального и эволюционного направлений. Т. о., к началу деятельности И. П. Павлова, H. Е. Введенского и их школ отечественная физиология уже опиралась на прочную морфол, базу.

В свою очередь, физиология оказывала сильное влияние на тематику морфол, исследований и дальнейшее ее развитие в функц, направлении. Под непосредственным влиянием экспериментальной физиологии с ее опытами по раздражению электрическим током отдельных участков коры головного мозга и их экстирпации зарождались, напр., цитоархитектонические исследования B. А. Беца, связавшего между собой анатомию, гистологию и физиологию, гистофизиол. исследования A. И. Бабухиным нервно-мышечной системы, Ф. В. Овсянниковым и его учениками и последователями — ц. н. с.

Мировое признание получили анатомо-физиологические работы B. М. Бехтерева, исследовавшего морфологию высших отделов нервной системы (ядро Бехтерева, пучок Бехтерева и т. д.) и создавшего учение о проводящих путях головного и спинного мозга. В трудах В.М. Бехтерева вопросы морфологии теснейшим образом связаны с проблемами физиологии, патологии, клин, неврологии и психиатрии.

В конце 19 в. было начато морфол. изучение интероцепторов казанской школой гистологов: А. С. Догелем с учениками была изучена иннервация органов, описаны многие нервные окончания в тканях и органах позвоночных.

Открытие К. Рентгеном X-лучей очень быстро было использовано русскими анатомами для изучения анатомии живого организма (см. Рентгеноанатомия). Уже в 1896 г. этот метод применил В. Н. Тонкое, а П. Ф. Лесгафт в 1897 г. опубликовал данные о строении суставов и внутренних органов, полученные с помощью рентгеновских лучей. В начале 20 в. некоторые кафедры анатомии располагали первоклассной по своему времени оптикой и рентгенографическими кабинетами. Это позволило М. А. Тихомирову (1848— 1902) создать учение о вариантах строения артерий и вен, Ф. А. Стефанису (1865—1917) изучить лимф, систему желудка, печени и почек, А. К. Белоусову (1848—1908) одному из первых выполнить исследования по иннервации кровеносных сосудов.

В конце 19 — начале 20 в. на кафедре анатомии ВМА в Петербурге были начаты исследования коллатерального кровообращения, а на кафедре топографической анатомии— индивидуальных отклонений внутренних органов и пределов этих отклонений. И те и другие исследования имели целью интересы практической хирургии.

Т. о., связь с клин. М., функц, направление, переход к изучению тончайших образований и структур, сравнительная анатомия и сравнительная гистология, опирающиеся на эволюционную теорию, — вот принципиальные особенности того научного наследия, к-рое последнее дореволюционное поколение отечественных морфологов передало для дальнейшего развития советской морфологии.

Еще в первой половине 19 в. в России трудами Е. О. Мухина, И. Е. Дядьковского, А. М. Филомафитского, И. Т. Глебова и др. (см. выше — Медицина в России в первой половине 19 в.) были заложены теоретические и экспериментальные основы развития физиол, направления в отечественной М., но особый расцвет его приходится на вторую половину 19 в. и на 20 в. Именно во второй половине 19 — начале 20 в. глубокие обобщения ряда выдающихся экспериментальных исследований положили начало отечественной материалистической физиологии; возникли крупные физиол. школы, получившие мировое признание (см. Физиология).

Отцом русской физиологии по праву считается И. М. Сеченов. С его многогранной деятельностью связано возникновение крупнейшей физиол, школы и развитие основных направлений в отечественной физиологии. В 1862 г., развивая идеи своего учителя И. Т. Глебова, он открыл явление центрального торможения. Экспериментальные данные и анализ явлений центрального торможения привели И. М. Сеченова к выводу о рефлекторной природе психических процессов, блестяще обоснованному им в книге «Рефлексы головного мозга» (1863), ставшей манифестом передовой материалистической физиологии и оказавшей решающее влияние на формирование мировоззрения не только русских физиологов и врачей, но и широких кругов передовой интеллигенции. Попытки запугать великого ученого (на книгу был наложен арест, а против него самого возбуждено судебное преследование), опровергнуть его выводы в печати закончились полным провалом. В статьях «Кому и как разрабатывать психологию» (1873), «Элементы мысли» (1878) и др. И. М. Сеченов не только сумел отстоять основные принципы материалистической физиологии и психологии, но и подверг уничтожающей аргументированной критике идеалистические и умозрительные представления своих оппонентов.

Исследования И. М. Сеченова внесли весомый вклад во многие разделы физиологии. Так, он высказал мысль, что материалистическому объяснению сложных закономерностей рефлекторной деятельности живых существ и приспособления их к условиям существования должно способствовать сравнительно-физиологическое изучение функций как в филогенезе, так и в онтогенезе. Эти идеи лежат в основе сравнительной, возрастной и эволюционной физиологии. Его классическими исследованиями по выявлению закономерностей растворения, связывания и транспорта кислорода и двуокиси углерода началось изучение газообмена животных и человека (см. авиационной медицины (см.). Исследования газообмена были продолжены учениками И. М. Сеченова. М. Н. Шатерников с сотр. изучал влияние на интенсивность газообмена изменений мышечной активности. Б. Ф. Вериго установил вытесняющее действие кислорода на двуокись углерода в легких и указал на возможность подобного действия двуокиси углерода по отношению к оксигемоглобину в тканях. Наконец, изучение И. М. Сеченовым рабочих движений человека и восстановления работоспособности утомленного организма положило начало в нашей стране специальной отрасли знаний — физиологии трудовых процессов.

Многочисленные ученики и идейные продолжатели И. М. Сеченова восприняли от своего учителя передовые принципы материалистической физиологии и развили их в самых разнообразных областях физиологии и медицины.

Во второй половине 19 в. в России начала интенсивно развиваться электрофизиология (см.). В 1876 г. В. Я. Данилевский впервые в России провел опыты по регистрации биоэлектрических явлений в головном мозге собаки. В 1882 г. И. М. Сеченов в работе «Гальванические явления в продолговатом мозгу лягушки» сообщил, что в ц. н. с. с помощью электроизмерительного прибора можно зарегистрировать периодические ритмические колебания электрического потенциала, позволяющие изучать процессы возбуждения и торможения. В 1883 — 1888 гг. ученик И. М. Сеченова Б. Ф. Вериго открыл явление катодической депрессии и этим внес существенные изменения в учение о катэлектротоне. На основании своих электрофизиол, исследований Б.Ф. Вериго в 1888 г. развил принципиально новое представление о скачкообразном (прерывистом) механизме передачи возбуждения, к-рое более чем на полвека предвосхитило современные концепции об аккомодации и резистентности физиол. субстрата. В 1889 г., изучая при помощи зеркального гальванометра электрическую активность спинного и головного мозга лягушки, Б. Ф. Вериго зарегистрировал непрерывные колебания потенциала в больших полушариях головного мозга и этим подтвердил правильность наблюдений В. Я. Данилевского и И. М. Сеченова. В 1889 г. другой ученик И. М. Сеченова — И. Р. Тарханов показал, что психическая деятельность может вызвать появление биотоков, улавливаемых тонкими гальванометрами. Ученик И. Р. Тарханова В. Ю. Чаговец обосновал ионную теорию происхождения биоэлектрических потенциалов и конденсаторную теорию раздражения. Применив в начале 20 в. струнный гальванометр, A. Ф. Самойлов ввел впервые в России электроэнцефалографии (см.).

Электрофизиол, исследования позволили глубже проникнуть в природу основных физиол, процессов и вскрыть общие закономерности взаимоотношения возбуждения и торможения.

И. Ф. Цион выдвинул гипотезу об органической связи возбуждения и торможения, объясняющую торможение как эффект взаимодействия (интерференции) разных возбуждений. Эта плодотворная мысль была экспериментально подтверждена H. Е. Введенским. Разработанный им в 1884 г. тонкий метод телефонического исследования электрических явлений в мышцах и нервных аппаратах позволил установить ритмическую природу возбуждения и создать учение о физиол, ритмах. Впервые в истории физиологии было получено экспериментальное доказательство колебательного характера активности нерва и установлено, что нерв далеко оставляет за собой мышцу по способности к изохронному воспроизведению ритма раздражения. Это открытие опровергло общепринятую в то время теорию нем. физиолога Г. Гельмгольца об обязательной изохронности работы нерва и мышцы и послужило основой учения о функц, подвижности, пли лабильности как важнейшем свойстве возбудимых образований. В докторской диссертации H. Е. Введенского «О соотношениях между раздражением и возбуждением при тетанусе» (1886) было показано, что содержание любой ответной реакции на раздражение определяется, с одной стороны, исходным уровнем физиол, лабильности ткани, с другой — величиной и особенностями действующего раздражителя. В зависимости от способности субстрата воспроизводить ритмы возбуждения будут создаваться то благоприятные условия для передачи возбуждения с нерва на мышечный прибор, то неблагоприятные, до полного исчезновения мышечной реакции при высоких частотах и больших силах раздражения. Т. о., впервые в истории физиологии H. Е. Введенский начал изучение закономерностей, отражающих постоянно меняющееся состояние живой системы вследствие ее непрерывного взаимодействия с окружающей средой. Такой метод изучения позволил в корне пересмотреть существовавшие взгляды на кардинальную проблему физиологии — соотношение возбуждения и торможения. Большинство представителей «классической» физиологии рассматривали возбуждение и торможение как изначально существующие процессы, принципиально противоположные друг другу и соответствующие процессам ассимиляции и диссимиляции. Напр., Шифф (М. Schiff, 1823 — 1896) и М. Ферворн сводили все виды торможения к той или иной разновидности утомления.

H. Е. Введенский экспериментально установил, что с одного и того же нерва можно получить как возбуждение мышцы, так и торможение ее деятельности в зависимости от ритма и силы раздражений, наносимых на нервный проводник. Это открытие получило всемирное признание и вошло в физиологию под названием «феномена Введенского».

Стационарное состояние возбуждения, характеризующееся резким снижением физиол, лабильности и проводимости нервной ткани, соответствующее торможению, H. Е. Введенский назвал парабиозом (см.). Представление о парабиозе и монистическую теорию нервных процессов H. Е. Введенский изложил в своем классическом труде «Возбуждение, торможение и наркоз», изданном в 1901 г. на русском, а в 1903 г. на нем. языке.

Законы, открытые H. Е. Введенским на нервно-мышечном препарате, оказались приложимыми и к ц. н. с. В 1874 г. ученик И. М. Сеченова П. А. Спиро (1844—1893), а в 1896 г. H. Е. Введенский показали, что учение о взаимопереходе процессов возбуждения и торможения дает возможность раскрыть природу согласованной работы антагонистических мышц — сгибателей и разгибателей. В своей работе «О взаимных отношениях между психомоторными центрами» (1896) H. Е. Введенский за год до Геринга (H. E. Hering) и Ч. Шеррингтона впервые установил значение сопряженного торможения в одних мышцах при возбуждении других и тем самым установил факты взаимосочетанной, или, как позднее стали обозначать, реципрокной, иннервации мышц-антагонистов.

Дальнейшее развитие идей H. Е. Введенского о лабильности и парабиозе было осуществлено его ближайшим учеником А. А. Ухтомским в учении об усвоении ритма и о доминанте (см.) как рабочем принципе нервных центров (1923). Созданная H. Е. Введенским крупная школа отечественных физиологов продолжала разработку его идей уже в годы Советской власти.

Самостоятельная физиол, школа сформировалась в Харьковском ун-те. В 1862 г. И. П. Щелков (1833 — 1909) создал первую на Украине физиол, лабораторию и организовал исследования по проблемам физиологии газов крови и газообмена, физиологии и биохимии мышечной системы, физиологии нервной системы и сравнительной физиологии. Ученик И. П. Щелкова и его преемник по кафедре В. Я. Данилевский создал оригинальное направление в отечественной физиологии, оказавшее существенное влияние на развитие теории М. В своих экспериментальных исследованиях 1873 — 1876 гг. он установил влияние раздражения различных участков коры головного мозга на дыхание и кровообращение, в 1879 г. открыл явление суммирования эффекта торможения сердца. Этими исследованиями В. Я. Данилевский внес значительный вклад в разработку вопросов электрофизиологии и нейрогуморальной регуляции функций в организме. В. Я. Данилевский был пионером физиол, изучения гипноза у животных и человека. Большой заслугой В. Я. Данилевского явилась пропаганда и применение в физиологии сравнительноэволюционного метода. Он по праву считается одним из основоположников биофизики в России.

Большой вклад в развитие отечественной физиологии внесла казанская физиол, школа, создавшая оригинальное направление, объединившее физиол, и гистол, методы исследования жизнедеятельности организма. Ф. В. Овсянников, заложив основы этого направления в Казанском ун-те, особенно плодотворно развил его в организованных им физиол, лабораториях Петербургской академии наук (1864) и Петербургского ун-та (1886). Исследованиями Ф. В. Овсянникова, Н. О. Ковалевского, Н. А. Миславского и их учеников были выявлены центральные механизмы (в т. ч. и корковые) регуляции деятельности сердечно-сосудистой и дыхательной систем организма. В совместных работах Б.М. Бехтерев и Н. А. Миславский показали влияние коры головного мозга на деятельность многих органов (сердце, сосуды, кишечник, мочевой пузырь и др.). Н. А. Миславским и его учениками были подробно изучены особенности периферической иннервации гладко-мышечных органов, диафрагмы, желез внутренней секреции. Были открыты секреторные нервы надпочечников, щитовидной железы, предстательной железы и др. А. В. Кибяков открыл механизм передачи возбуждения с одного нейрона на другой. Это открытие является основой современной физиологии нервной клетки.

Одним из самых крупных достижений физиологии второй половины 19 в. явились исследования по рефлекторной регуляции сердечно-сосудистой системы. В 1866 г. И. Ф. Цион в лаборатории К. Людвига открыл депрессорный нерв, рефлекторно изменяющий работу сердца и тонус сосудов. Работа И. Ф. Циона открыла новую страницу в истории физиологии; она была удостоена первой Монтионовской премии Парижской академии наук. В серии экспериментальных исследований в начале 80-х гг. В. И. Вартанов совместно с Н. О. Цыбульским обнаружил, что результат раздражения центрального конца депрессорного нерва зависит от характера распределения волокон, оказывающих различное функц, влияние на сердечно-сосудистую систему, в общем стволе блуждающего нерва, в который входит и депрессорный нерв. В своей докторской диссертации «Центробежные нервы сердца» (1883) И. П. Павлов показал существование специальных нервных волокон, усиливающих и ослабляющих деятельность сердца. На основании экспериментальных данных И. П. Павлов пришел к выводу, что открытый им усиливающий нерв оказывает свое действие на сердце, изменяя основные функц, свойства сердечной мышцы (ее возбудимость, проводимость и сократимость). Развивая эти представления, И. Павлов, Л. А. Орбели, А. Д. Сперанский и др. в дальнейшем создали учение о трофической функции нервной системы, послужившее одной из основ неврогенной теории М.

Благодаря усилиям В. М. Бехтерева возникла школа невропатологов и психиатров, развернувшая экспериментальные исследования по физиологии головного мозга. Начиная с 90-х гг. на протяжении двух десятилетий В. М. Бехтерев, а затем его ученики, пользуясь методом раздражения, установили влияние различных участков коры полушарий на вегетативные функции. В. М. Бехтерев создал учение о проводящих путях спинного мозга и функц, анатомии мозга, установил анатомо-физиол. основу равновесия и ориентировки в пространстве. На основании полученных данных он предположил существование в коре головного мозга строго очерченных центров, регулирующих деятельность внутренних органов. Другим направлением физиол, исследований школы В. М. Бехтерева было изучение биоэлектрических явлений. Исследованиями учеников В. М. Бехтерева В. Е. Ларионова, С. Л. Тривуса, П. Ю. Кауфмана было установлено, что биоэлектрические явления неодинаково выражены в различных областях головного мозга и зависят от характера внешнего воздействия и деятельности мозга. Наконец, большое значение имели исследования В. М. Бехтерева и его сотр. в области высшей нервной деятельности. Совместно с сотр. им была разработана методика сочетательно двигательных рефлексов, с помощью к-рой было установлено влияние коры головного мозга на деятельность внутренних органов, доказано, что двигательные поля коры головного мозга являются основой индивидуально приобретенных заученных движений. Метод сочетательно-двигательных рефлексов был внедрен B. М. Бехтеревым и его учениками (М. И. Аствацатуровым, В. П. Осиповым, В. П. Протопоповым и др.) в невропатологию и психиатрию. Итогом работ В. М. Бехтерева и его школы по морфологии и физиологии нервной системы было семитомное руководство «Учение о функциях мозга».

Наибольшее влияние на развитие теории М. оказали исследования И. П. Павлова, исходившего из идеи нервизма (см.), воспринятой им от крупного русского клинициста C. П. Боткина в период работы в лаборатории при его клинике. «Идея исследования и осуществление ее принадлежит только мне,— писал И. П. Павлов в своей докторской диссертации,— но я был окружен клиническими идеями профессора Боткина и с сердечной благодарностью признаю плодотворное влияние как в этой работе, так и вообще на мои физиологические взгляды того глубокого и широкого, часто опережавшего экспериментальные данные нервизма, который, по моему разумению, составляет важную заслугу Сергея Петровича перед физиологией... Под нервизмом понимаю физиологическое направление, стремящееся распространить влияние нервной системы на возможно большее количество деятельностей организма».

Наряду с разработкой принципиальных проблем физиологии кровообращения И. П. Павлов выполнил клин, исследования по изучению закономерностей функционирования пищеварительной системы. За эти работы в 1904 г. ему была присуждена Нобелевская премия. До И. П. Павлова в экспериментальной М. господствовали метод острого вивисекционного опыта и аналитический подход к исследованию функций организма. Изучение деятельности тех или иных органов проводилось при нарушении нормальных связей между ними и окружающей средой. Такой подход не позволял изучать регуляцию функций, раскрыть законы деятельности целостного организма в естественных условиях. Предложенная И. П. Павловым методика оперативного вмешательства с широким применением фистул позволила осуществлять в относительно нормальных условиях постоянное наблюдение над функциями различных органов. В 1879 г. И. П. Павлов впервые в истории физиологии осуществил постоянную фистулу протока поджелудочной железы, обеспечившую получение панкреатического сока у здорового животного. Позднее он предложил операцию хрон, фистулы желчного протока.

В 1889 г. И. П. Павлов совместно с Е. О. Шумовой-Симановской (1852—1905) поставил опыт с мнимым кормлением на эзофаготомированных животных, имеющих фистулу желудка. Этот опыт позволил изучить влияние акта еды отдельно от влияний, связанных с пребыванием и перевариванием пищи в пищеварительном тракте. Впоследствии эта операция была использована И. П. Павловым для получения чистого желудочного сока в леч. целях. В 1894 г. И. П. Павлов создал метод наблюдения за желудочной. секрецией путем оперативного отделения от желудка малого желудочка, полностью сохраняющего нервные связи. С помощью новых методов физиол, операций И. П. Павлов с предельной четкостью показал ведущую роль нервной системы в регуляции пищеварительного процесса и установил основные закономерности физиологии пищеварения.

Исследования И. П. Павлова по физиологии пищеварения привели его к созданию учения об условных рефлексах (см.). При изучении рефлекторной регуляции деятельности желез пищеварительного тракта И. П. Павлов обратил особое внимание на факт «психической секреции», вызываемой пищевыми раздражителями, находящимися на расстоянии от животного. Разработанная им в 1895 г. совместно с сотр. Д. Л. Глинским методика наложения фистулы протоков слюнных желез (видоизменение методики наложения фистулы околоушной железы лошади, разработанной К. Бернаром) дала возможность приступить к экспериментальному изучению этого явления.

Данные ряда экспериментов позволили И. П. Павлову отказаться от субъективного истолкования «психического» слюноотделения и, опираясь на высказывание И. М. Сеченова о рефлекторной природе психической деятельности, прийти к выводу, что и в данном случае исследователь имеет дело с рефлексом, но только не с постоянным, а временным, или условным.

В 1903 г. И. П. Павлов впервые дал определение условного и безусловного рефлекса и показал, что условный рефлекс следует рассматривать как такое элементарное психическое явление, к-рое вместе с тем является и физиол, явлением. Поэтому метод условного рефлекса раскрывает механизм наиболее совершенных форм реагирования животных и человека на воздействие окружающей среды и дает возможность объективного изучения их психической деятельности. Т. о., попытку И. М. Сеченова теоретически вскрыть рефлекторные механизмы психической деятельности И. П. Павлов претворил в экспериментально обоснованную теорию условных рефлексов.

В качестве ведущей методологической основы материалистического изучения закономерностей жизнедеятельности организма И. П. Павлов выдвинул три принципа рефлекторной теории: принцип детерминизма, принцип анализа и синтеза и принцип структурности. Разработка этих принципов И. П. Павловым и его школой способствовала построению научной теории М. и раскрытию закономерностей функционирования организма как единого целого.

Экспериментальные данные И. П. Павлова и его учеников показали, что условные рефлексы формируются в коре головного мозга, к-рая является «распорядителем и распределителем всей деятельности организма» и обеспечивает его наиболее тонкое уравновешивание в окружающей среде. В 1905 г. было установлено, что любой агент внешнего мира может путем сочетания во времени с безусловным рефлексом стать сигналом для образования условного рефлекса. В связи с открытием этого универсального положения павловские лаборатории перешли к опытам по изучению «искусственных условных рефлексов». На протяжении ряда лет в них были вскрыты основные закономерности работы коры больших полушарий. В 1906 —1915 гг. были открыты генерализация условного рефлекса и основные виды коркового торможения (внешнее, условное, дифференцировочное, последовательное и запаздывающее), был сформулирован закон зависимости величины условного рефлекса от силы условного раздражителя. В 1909 г. И. П. Павлов в речи «Естествознание и мозг» указал, что корковая деятельность осуществляется «механизмом временной связи» и «механизмом анализаторов» вследствие взаимодействия процессов возбуждения и торможения.

К разработке основных закономерностей деятельности головного мозга И. П. Павлов привлек большой коллектив физиологов, составивший самую крупную физиол, школу в нашей стране. С исследованиями представителей этой школы связаны получившие мировое признание достижения сов. физиологии (см. ниже — Медицина в СССР).

Развитие общей и физической химии создало возможности для изучения физ.-хим. сущности биол, и физиол, процессов. Уже И. М. Сеченов, В. В. Пашутин, И. Р. Тарханов и другие физиологи уделяли много внимания биохим, исследованиям состава крови, газообмена в организме и т. д. На роль химии для правильного понимания сущности физиол, и патол, процессов постоянно указывал С. П. Боткин, работавший одно время в лаборатории нем. биохимика Э. Гоппе-Зейлера. В начале 60-х гг. физиол, химия оформляется в самостоятельную область исследования и самостоятельный предмет преподавания (см. Биохимия). По университетскому уставу 1863 г. на мед. ф-тах начали организовываться кафедры физиол, химии, сыгравшие важную роль в становлении и развитии биохим, исследований в стране. Первые кафедры были организованы А. Я. Данилевским в Казанском ун-те (1863) и А. Д. Булыгинским — в Московском ун-те (1864). В 1892 г. кафедра физиол, химии была организована А. Я. Данилевским в ВМА. Однако отдельные разделы этого курса преподавались там уже в 1862 г. на кафедре химии А. П. Бородиным. Одним из создателей отечественной биохимии справедливо считают А. Я. Данилевского. Его многочисленные исследования посвящены гл. обр. протеолитическим ферментам, химии белка, азотистому и фосфорному обмену, питательной ценности белков различных пищевых продуктов. А. Я. Данилевский предложил и с успехом применил метод избирательной адсорбции для разделения и очистки ферментов поджелудочной железы; установил раздельное существование трипсина и амилазы, указал на наличие в клетках агентов, стимулирующих действие ферментов, а в 1901 г. привел доказательства наличия в тканях антиферментов (антитрипсина и антипепсина). За 20 лет до Э. Фишера и Гофмейстера (F. Hofmeister, 1850—1922) он предугадал полипептидное строение белков, задолго до Вебера (H. Н. Weber) разработал методику разделения белков мышц, за 60 лет до А. Сент-Дъёрдъи на основе собственных исследований выдвинул идею о структурных протеинах. За 12 лет до ферментативного синтеза мальтозы Крофт-Хиллом (A. Croft-Hill) А. Я. Данилевский показал возможность синтеза белковоподобных веществ из пептонов при участии ферментов, открыв т. о. синтезирующее действие ферментов. При этом он доказал, что один и тот же фермент способен осуществлять и реакции распада, и реакции синтеза. Распространяя свой метод исследования на различные ткани и органы, А. Я. Данилевский показал общность их хим. конституции, в основе к-рой лежат белковые комплексы.

Большое влияние на развитие биол. химии оказали работы И. П. Павлова. Его классические исследования коренным образом изменили представление о физиологии и биохимии пищеварения и оказали громадное влияние на развитие учения о природе, функции, характере действия ферментов. В лаборатории И. П. Павлова Н. А. Шеповальниковым была выполнена работа (1899) о белковом ферменте, вырабатываемом в слизистой оболочке кишечника,— энтерокиназе, к-рую И. П. Павлов назвал «ферментом ферментов».

Важную роль в изучении проблем биохимии пищеварения сыграли работы Е. С. Лондона по вопросам расщепления и всасывания белков в кишечнике и разработанный им метод ангио- и органостомии, а также исследования А. Д. Булыгинского по биохимии желчных к-т.

В 1880 г. Н. И. Лунин доказал наличие в пище особых жизненно важных для организма веществ, которые впоследствии были открыты польским ученым К. Функом и названы витаминами.

Произведенные в 90-х гг. 19 в. работы И. П. Павлова и М. В. Ненцкого и И. А. Залесского (1868 — 1932) по изучению строения гемоглобина до сих пор являются классической основой современных знаний по химии порфириновых пигментов. М. В. Ненцкий внес определенный вклад в создание теории [3-окисления жиров. Ему принадлежит приоритет в открытии гемопирола и установлении родственной связи между дыхательными пигментами животных и хлорофиллом растений. Это открытие, дополненное расшифровкой В. И. Палладиным механизма биол, окисления (переноса водорода), лежащего в основе дыхания как растительных, так и животных клеток, и в дальнейшем выявлением Д. Н. Прянишниковым аналогии между процессами азотистого обмена у растений и животных имело первостепенное значение для доказательства единства процессов жизнедеятельности у животных и растений.

Работы Д. Н. Прянишникова по белковому обмену растений, создание А. Н. Бахом перекисной теории медленного окисления (см. Окисление биологическое), работы русских ученых по фотосинтезу [А. С. Фаминцин (1835 — 1918), К. А. Тимирязев, В. Н. Любименко (1873 — 1937) и др.], адсорбционная хроматография М. С. Цвета, признанная во всем мире как метод анализа органических веществ, открытие ряда экстрактивных веществ на кафедре В. С. Гулевича, установление И. П. Павловым, А. Я. Данилевским и М. В. Ненцким в серии совместных исследований места образования мочевины в организме и др. обеспечили отечественной биохимии мировое признание.

В конце 19 — начале 20 в. в России были проведены первые экспериментальные исследования в области эндокринологии. Ученик В. В. Пашутина А. В. Репрев впервые сформулировал ряд положений о внутренней секреции и стал одним из основоположников эндокринологии (см.) как особой дисциплины в нашей стране.

В 1901 г. Л. В. Соболев в результате анализа экспериментального материала пришел к выводу, что островки Лангерганса являются органами внутренней секреции и имеют непосредственное отношение к углеводному обмену и что изолированное изучение химизма островков Лангерганса дает ключ к рациональной органотерапии сахарного диабета. Работа Л. В. Соболева не получила поддержки. Лишь спустя 25 лет Ф. Бантинг и Бест (Ch. H. Best) выделили из островков Лангерганса инсулин (см.), подтвердив этим правильность выводов Л. В. Соболева.

В отечественной патол, анатомии второй половины 19 — начала 20 в. получили развитие экспериментальное и анатомо-клиническое направления (см. Патологическая анатомия). Оба направления исходили из идеи целостности организма и анатомо-функциональных представлений. Первая в России кафедра патол, анатомии и патол, физиологии была создана в Московском ун-те. Ее возглавил А. И. Полунин, ставший одним из создателей анатомо-клинического направления. А. И.Полунину принадлежит ряд работ по патол, анатомии туберкулеза и холеры, он первый поставил вопрос о необходимости исследования закономерностей процесса выздоровления. С 1869 по 1879 г. А. И. Полунин руководил созданной по его предложению кафедрой общей патологии, а кафедру патол, анатомии возглавил его ученик И. Ф. Клейн (1837— 1922), заложивший основы патогистологического направления в отечественной патологии и создавший крупную школу отечественных патологов (В. Д. Шервинский, М. Н. Никифоров., В . И. Кедровский, H. Ф. Мельников-Разведёнков, А. Б. Фохт). По проекту И. Ф. Клейна в 1891 г. был построен Патологоанатомический ин-т.

Дальнейшее развитие анатомо-клинического направления связано с деятельностью создателя московской школы патологоанатомов М. Н. Пики фор ос а, к-рому принадлежат ценные исследования по морфологии воспаления, он много занимался бактериологией и гистол, техникой, предложил методы фиксации и окраски мазков крови, выращивания анаэробов. Мировую известность принесла ему экспериментальная работа о гистогенезе лейкоцитов, в к-рой он опроверг господствовавшее мнение о ведущей роли лейкоцитов в образовании соединительной ткани. Школа, созданная М. Н. Никифоровым (А. И. Абрикосов, И. В. Давыдовский, Е. И. Марциновский и др.), внесла большой вклад в разработку различных проблем патологии, общей и частной патол, анатомии в советский период (см. ниже — Медицина в СССР).

В Петербурге первая кафедра патол. анатомии была учреждена в 1859 г. Ее до 1867 г. возглавлял Т. С. Иллинский (1820—1867), а с 1867 г.— М. М. Руднев — основатель петербургской патологоанатомической школы, характерными особенностями к-рой были детальный гистологический анализ материала и широкое применение экспериментального метода. М. М. Руднев считал болезнь «не местным только поражением», а «расстройством в гармонии разнообразнейших проявлений тела».

Из его работ наибольшую ценность представляют исследования по патол. гистологии опухолей и по гистогенезу рака, которые приобрели широкую известность и цитировались в трудах Р. Вирхова, Ю. Конгейма, Ф. Реклингхаузена и др. Вопреки мнению Р. Вирхова, указавшего на соединительнотканное происхождение раковых клеток, М. М. Руднев привел убедительные доказательства роли эпителиальной ткани в генезе рака. В 1875 г. он впервые в истории мировой науки применил для диагностических целей биопсию. М. М. Руднев разработал основные положения экспериментальной онкологии, указав, что для перевивки опухоли необходимо: 1) вносить живые клетки опухоли, а не продукты распада ее; 2) пользоваться для перевивки возможно меньшим кусочком опухоли и 3) производить перевивки на животных того же вида. Развивая эти положения, ученик М. М. Руднева ветеринарный врач М. А. Новинский впервые в мире в 1873 — 1877 гг. перевил опухоль у животных и обобщил результаты исследований в диссертации «К вопросу о прививании злокачественных новообразований» (1877). Учениками и последователями М. М. Руднева были крупные ученые: Н. П. Ивановский, К. Н. Виноградов, В.Л. Крылов, Н. В. У сков, H. М. Любимов и др.

С 1901 по 1938 г. кафедрой патол, анатомии Воен.-мед. академии руководил А. И. Моисеев (1857 —1939). Под его руководством выполнены важные исследования по патологии холестеринового обмена и проблеме атеросклероза. В 1907 —1912 гг.

А. И. Игнатовский, Л. М. Старокадомский, Н. В. Стуктей и Н. В. Веселкин при кормлении кроликов яичными желтками наблюдали развитие атеросклероза. С. С. Халатов в 1912 г. впервые представил экспериментальные доказательства патол, роли местных отложений холестериновых соединений в происхождении атеросклероза и других патологических процессов. Экспериментальная модель атеросклероза на кроликах, разработанная первоначально С. С. Халатовым, а затем H. Н. Аничковым, легла в основу огромного количества исследований.

В Харьковском ун-те кафедрой патол, анатомии заведовал Д. Ф. Лямбль, известный описанием простейших, паразитирующих в двенадцатиперстной кишке и названных его именем. Ему же принадлежит описание реактивных соединительнотканных разрастаний на аортальных клапанах. С 1873 г. кафедру возглавил ученик М. М. Руднева В. П. Крылов (1841—1906), известный исследованиями в области антропометрии и разработкой концепции о зависимости телосложения от характера соединительной ткани. Его учениками были видные патологоанатомы: В. К. Высокович, К. Ф. Еленевский, А. И. Моисеев, И. Ф. Пожариский и С. Л. Эрлих. Преемником В. П. Крылова на кафедре с 1902 г. был представитель московской школы Н. Ф. Мельников-Разведенков, прославившийся работами по эхинококкозу у человека и животных.

Кафедра патол, анатомии в Киеве, не изменив общего анатомо-клинического направления, получила бактериол, уклон благодаря ее первому профессору Г. Н. Минху. Он разрабатывал морфологию, этиологию и патогенез сибирской язвы и проказы. Его преемник В. К. Высокович работал в области изучения инф. процесса. Его экспериментальные работы и наблюдения над бактериями, введенными в кровь, легли в основу учения о ретикулоэндотелиальной системе (см.). В . К. Высокович впервые в России осуществил вакцинацию против брюшного тифа. Независимо от Вейксельбаума он в 1894 г. установил микробную этиологию цереброспинального менингита.

Отечественные патоло го анатомические школы, стремившиеся к тесной связи с клиникой и применявшие экспериментальный метод исследования, сыграли большую роль в развитии материалистических тенденций в русской М.

Экспериментальный метод и физиол. направление во второй половине 19 в. проникли и в область патологии и обусловили возникновение в 60 —70-х гг. 19 в. новой мед. науки — общей патологии, или патологической физиологии. В процессе формирования в самостоятельную научную дисциплину патол, физиология, или, как ее обычно называли, общая патология, вобрала в себя многие достижения философии, естествознания и медицины. Корифен отечественной физиологии И. М. Сеченов и И. П. Павлов внедрили в общую патологию идею целостности организма, представление о неразрывной связи организма с окружающей средой; выдающиеся отечественные клиницисты С. П. Боткин, А. А. Остроумов и др. не только развили передовое для своего времени учение о болезни (см.), но и начали разработку ряда проблем, ставших впоследствии ведущими проблемами патол, физиологии.

Впервые физиологические экспериментальные методы были широко применены для разрешения вопросов патологии учеником И. М. Сеченова В. В. Пашутиным. Организовав кафедру общей патологии с экспериментально-физиологическим уклоном сначала на мед. ф-те Казанского ун-та (1874), а затем в Петербургской медико-хирургической академии (1879), он создал первую крупную отечественную школу патофизиологов, из к-рой вышли такие выдающиеся ученые, как П.М. Альбицкий (см.), А. В. Репрев, Е. А. Карташевский, Н. Г. Ушинский (1863 —1934), Н. В. Веселкин и др.

В. В. Пашутин и его ученики при помощи разработанных ими методов калориметрического исследования газового обмена у человека и животных исследовали обмен веществ, теплообмен и газообмен при различных формах голодания и других патол, состояниях организма и таким образом заложили основы научного решения этих проблем.

Выдающаяся роль в развитии общей патологии принадлежит И. И. Мечникову. Изучение физиологии клетки последовательно привело его к созданию сравнительной и эволюционной патологии. Исследования И. И. Мечникова показали, как с повышением организации животных форм в процессе эволюции фагоцитозно-пищеварительная функция меняет свое назначение, переходит от преимущественно функции внутриклеточного пищеварения к приспособлению защитного характера. Т.о., исследования внутриклеточного пищеварения стали источником построения учения о фагоцитозе (см.) и фагоцитарной теории иммунитета (см.). Одновременно И. И. Мечников показал, что фагоцитоз по мере усовершенствования общей организации животных все более сложно связывается с различными функц, механизмами высокоразвитых существ, обладающих многообразными связями с внешним миром. Именно такая эволюционная трактовка воспалительных реакций, составляющая сущность его теории воспаления (см.), и послужила основой для развития учения о реактивности организма.

Экспериментально-гистологическое направление развивал руководитель кафедры общей патологии Киевского ун-та Н. А. Хржонщевский (1836—1906) — автор метода прижизненного окрашивания. Выполненные при помощи этого метода исследования по анатомии, физиологии и патологии кровеносной и лимф, систем получили высокую оценку Р. Вирхова. Обширная школа патологов была создана профессором В. В. Подвысоцким в Киевском и Новороссийском ун-тах, а также в организованном им отделе общей патологии Ин-та экспериментальной медицины в Петербурге. Им и его учениками (И. Г. Савченко, Л. А. Tарасевич, Д. К. Заболотный, А. А. Богомолец и др.) были проведены исследования в области патогенеза новообразований, микробиологии, иммунитета и инф. патологии. Большой заслугой В. В. Подвысоцкого является создание руководства «Основы общей и экспериментальной патологии», изданного в 1891 — 1894 гг.

После В. В. Подвысоцкого общую патологию в Новороссийском ун-те читали Л. А. Тарасевич, разрабатывавший вопросы бактериологии и иммунологии, Н. Г. Ушинский, развивавший воспринятое от И. М. Сеченова физ.-хим. направление исследовании в области патологии обмена веществ, В. В. Воронин (1870—1960) — автор оригинального учения о воспалении.

С экспериментально-гистологическим направлением связана и научная деятельность С. М. Лукьянова (1855 —1935), который занимал кафедру общей патологии Варшавского ун-та (1880 — 1894), а затем был директором Ин-та экспериментальной медицины в Петербурге (1894 — 1902). Им и его сотрудниками выполнен ряд исследований, посвященных изучению изменении строения клеток при их поражении патол, процессами. В отличие от Р. Вирхова он придавал большое значение межклеточному веществу, подчеркивая его активность и наличие в нем обменных процессов.

Оригинальное направление в патологии создали профессор Московского ун-та А. Б. Фохт и его ученики. Характерной особенностью школы А. Б. Фохта было клинико-экспериментальное направление т ориентирующее на комплексное изучение болезни при помощи морфологических, экспериментально-физиологических и клин, методов исследования. Наиболее видными представителями этого направления были ученики А. Б. Фохта Д. Д. Плетнев, Ф. А. Андреев, Г. Н. Дурдуфи, Ф. Ф. Венулет, которые являлись не только экспериментаторами, но и авторитетными клиницистами. Результаты экспериментов на животных они критически сопоставляли с клин, данными, подчеркивая, что эксперимент позволяет уточнить характер отдельных симптомов болезни и объяснить внутренние связи между ними в картине определенного патол. процесса. С этих позиций ими исследовались приспособительные компенсаторные реакции организма, вызванные действием патогенных факторов, роль нервных и гуморальных механизмов регуляции функций в условиях патологии гл. обр. сердечно-сосудистой, эндокринной, лимфатической и мочевыделительной систем. Школой А. Б. Фохта были заложены основы экспериментальной кардиологии в нашей стране; так, в 1883 г. А. И. Tальянцев установил, что при раздражении центральных концов легочных ветвей блуждающих нервов наблюдается резкий депрессорный эффект. В 1902 г. А. Б. Фохт и В. К. Линдеман в опытах на животных обнаружили наличие рефлекторных изменений сердечной деятельности, обусловленных эмболией легочной артерии, что получило дальнейшее развитие в исследованиях сов. физиологов К. М. Быкова и В. В. Ларина. А. Б. Фохтом и его учениками были определены колебания «скрытой запасной энергии» сердца и установлена зависимость эффекта закрытия различных ветвей венечных артерии от степени развития коллатерального кровообращения.

Ученик А. Б. Фохта В. К. Линдеман в лаборатории И. И. Мечникова начал исследование нефротоксинов. Общебиологическое направление исследований избрал также другой ученик А. Б. Фохта — Г. П. Сахаров, открывший в 1903 г. феномен сывороточной анафилаксии. Начиная с 1903 г. постоянную творческую связь с Ин-том общей патологии Московского ун-та поддерживал Д. Д. Плетнев, который под руководством А. Б. Фохта разрабатывал проблемы экспериментальной кардиологии. В 1907 г. он защитил диссертацию «Экспериментальное исследование но вопросу об аритмии сердца».

Ф. А. Андреев предложил оригинальный способ оживления животных, а в дальнейшем одним из первых разработал положение о роли корково-подкорковых соотношений головного мозга в патогенезе гипертензии и ряда соматических заболеваний. Ф. А. Андреев и другие представители клинико-экспериментального направления в патологии включили в круг представлений о причинах болезней человека факторы социальной среды.

Важное направление в патологии создано учеником С. М. Лукьянова Е. С. Лондоном, который начал заниматься радиобиологией в 1903 г., когда изучение биол, действия ионизирующей радиации только зарождалось (см. Радиобиология). В 1911 г. он опубликовал на нем. языке первую в мировой литературе монографию. Второй важной проблемой, разработанной Е. С. Лондоном и его сотрудниками, была физиология и патология пищеварения. Этими исследованиями были вскрыты закономерности хим. превращений, претерпеваемых пищей при прохождении через жел.-киш. тракт, и процессов всасывания в условиях экспериментально вызванной патологии. Исследования Е. С. Лондона получили особенно большое развитие в советский период.

Отечественная физиология, ее павловское направление, оказала решающее влияние на развитие фармакологии. Значительный вклад в развитие экспериментальной фармакологии внесли проведенные в Дерптском ун-те работы Р. Бухгейма. Одним из идейных создателей клин, фармакологии по праву считается С. П. Боткин. Исследования И. П. Павлова, проведенные еще в лаборатории С. П. Боткина, способствовали созданию творческой связи фармакологии с физиологией, внедрению в фармакологию физиол, методов исследования. Из школы И. П. Павлова вышел крупный советский фармаколог В. В. Савич.

Выдающимся отечественным фармакологом-экспериментатором, создавшим крупную фармакологическую школу, был ученик И. М. Сеченова Н. П. Кравков (см. Фармакология). Он разработал стройную теорию фазового действия лекарственных средств. Для изучения проблемы функц, изменений органов при патологии Н. П. Кравков прибегнул к методу изолированных органов, что привело его к целому ряду открытий в области эндокринологии, патологии и фармакологии. Н. П. Кравкову принадлежит большая заслуга в изучении комбинированного действия лекарств.

Многочисленные ученики Н. П. Кравкова — С. В .Аничков, М. П. Николаев и др. внесли большой вклад в развитие советской фармакологии (см. ниже — Медицина в СССР).

Развитие клинической медицины

Клиническая М. во второй половине 19 в. развивалась под влиянием общего прогресса естествознания, передовых идей революционных демократов и русского естественнонаучного материализма. Исходя из представлений о единстве всех отраслей естествознания и рассматривая М. как его неотъемлемую часть, передовые представители русской общественной и естественнонаучной мысли считали, что только на основе внедрения достижений естественных наук практическая М. может познать причины болезней и успешно решать вопросы их предупреждения и лечения: «...медицина,— писал Д. И. Писарев,— есть практическое преломление сведений, добытых из области различных естественных наук. Физиология и анатомия, химия и ботаника, зоология и физика приносят ей свои результаты. Благодаря им она сможет все больше и больше изучать нормальный процесс различных отправлений человеческого организма, понимать патологические изменения в нем, изучить причины их и находить средства предотвращать эти уклонения или поправлять зло, когда оно уже сделано». Эти позиции полностью разделяли классики отечественной М., стремившиеся поставить клин. М. на прочный фундамент естественнонаучных знаний. «В клинике,— говорил С. П. Боткин во вступительной лекции к курсу внутренних болезней,— вы должны научиться рациональной практической медицине, которая занимает одно из самых почетных мест в ряду естествознания. А если практическая медицина должна быть поставлена в ряд естественных наук, то понятно, что приемы, употребляемые в практике для исследования, наблюдения и лечения больного, должны быть приемами естествоиспытателя... Знания физики, химии, естественных наук... составляют наилучшую подготовительную школу к изучению научной практической медицины».

Достижения химии и биологии, физиологии и патол, анатомии позволили углубить и конкретизировать представления о сущности патол, процесса, дали новый убедительный материал для подтверждения традиционных для отечественной клин. М. принципов о целостности всех реакций организма, к-рая обеспечивается регулирующей и координирующей деятельностью нервной системы, и неразрывной связи организма и окружающей среды (см. выше — Медицина в России в первой половине 19 в.). Руководствуясь этими принципами, отечественные клиницисты второй половины 19 в. считали, что болезнь (см.) «исключительно всегда обусловливается внешней средой» (С. П. Боткин) и «неправильностями жизни» (Г. А. Захарьин), что сущность болезни состоит в нарушении физиол, равновесия («рассогласованности деятельности», А. А. Остроумов) организма, что основной задачей врача является выявление характера и непосредственных причин этой «рассогласованности» («...узнать причину болезни человека в среде», А. А. Остроумов). Лишь на этой основе и с учетом особенностей организма каждого конкретного больного может быть назначено правильное лечение. Признавая важное значение патол, анатомии для клин. М., ведущие отечественные клиницисты не попали в плен ограниченных анатомо-локалистических представлений, которые под влиянием целлюлярной патологии Р. Вирхова были преобладающими среди клиницистов Западной Европы (см. выше — Медицина в 19 веке). Исходя из идеи о целостности всех реакций организма, в полном соответствии с функц, направленностью исследований передовых русских морфологов, патоморфологов и патологов, с достижениями русской физиологии, отечественные клиницисты отстаивали и развивали положение о том, что любая болезнь поражает организм в целом. Болезнь, говорил А. А. Остроумов, гнездится не в органе, а «глубже, во всем организме», «...несоответствие между величиной анатомического поражения и функциональной способностью организма наблюдается во всех болезнях». Характерной особенностью клин. М. во второй половине 19 в. было то, что ее развитие шло параллельно с развитием физиологии. Обоснованные исследованиями отечественных физиологов принципы единства организма и ведущей роли нервной системы в регуляции и обеспечении целостности всех реакций организма лежали в основе общепатол, воззрений отечественных клиницистов, признававших биол, единство физиол, и патол, процессов, и обусловили возникновение в русской клин. М. синтетического функц, направления, получившего позднее название нервизма. С развитием этого направления связаны основные достижения отечественной клин. М. во второй половине 19 — начале 20 в. Особенно яркое выражение это направление получило в клинике внутренних болезней (см.), к-рая занимала центральное положение в М. на протяжении большей части ее исторического развития.

Определяющую роль в развитии внутренней М. во второй половине 19 — начале 20 в. сыграли две крупнейшие русские клин. школы: С. П. Боткина, сформировавшаяся в Петербурге, в ВМА, и Г. А. Захарьина — в Московском ун-те. С. П. Боткина справедливо считают основоположником научного направления в отечественной клин. М. Ему и его клин, школе в первую очередь обязана отечественная М. последней трети 19 в. — начала 20 в. своим функц, клинико-экспериментальным направлением. Для его научной и практической деятельности характерно сочетание широкого внедрения в клин. М. достижений и методов естественных наук (в т. ч. эксперимента) с тонкой наблюдательностью, виртуозным владением методами клин, обследования больного и редким умением анализировать и сопоставлять клин, данные. Сознавая ограниченные возможности современной ему клин. М., он стремился к их расширению не только путем совершенствования объективных методов обследования (перкуссии, аускультации, измерения температуры тела), развития семиотики внутренних болезней (см. Семиотика), выявления клиникоанатомических корреляций, но и с помощью экспериментального изучения патол, состояний и фармакол, эффекта различных лекарственных средств. «Глубокий ум его,— писал об С. П. Боткине И. П. Павлов,— не обольщаясь ближайшим успехом, искал ключи к великой загадке: что такое больной человек и как помочь ему — в лаборатории, в животном эксперименте». В лаборатории С. П. Боткина Я. Я. Стольниковым был впервые (1879) осуществлен опыт наложения зажимов на почечную артерию, открывший возможность изучения в эксперименте ренальной гипертензии, под руководством И. П. Павлова изучались фармакол. свойства атропина, горицвета, ландыша, наперстянки, кофеина и других лекарственных средств. Вместе с тем С. П. Боткин был противником экспериментов на больных, поскольку «медицина наша еще не стоит на почве точной науки и всегда надо иметь в виду тот спасительный страх, чтобы не повредить больному».

Влияние реформаторской деятельности С. П. Боткина было огромным и не ограничивалось его многочисленными учениками (В. А. Манассеин, М. В. Яновский, В. Н. Сиротинин, Н. Я. Чистович и др.; из учеников С. П. Боткина — их было св. 100 — 45 возглавили клин, кафедры в различных ун-тах России), основные идеи боткинской школы развивали А. А. Остроумов в Москве, Н. А. Виноградов в Казани, B. Т. Покровский и В. П. Образцов в Киеве и др. Некоторые ученики C. П. Боткина стали основоположниками оригинальных школ в других, в т. ч. клинических, специальностях.

Одновременно с боткинской сформировалась столь же крупная и самобытная московская клин, школа Г. А. Захарьина, для к-рой было характерно преобладание интересов врачебной практики над «чисто научными» интересами. В силу особой роли, к-рую эти школы сыграли в развитии М. в России, их сравнительная оценка была предметом обсуждения в печати. Нет оснований, впадая в крайности, доводить противопоставление этих школ до антагонизма (в пылу полемики некоторые авторы доходили до абсурдных обвинений Г. А. Захарьина в «фельдшеризме», а С. П. Боткина в том, что он больше сделал для экспериментальной патологии, чем для клиники) или, наоборот, утверждать их тождество в рамках единой русской клин, школы — такой не было и не могло быть. В совершенстве владея данными современной ему мед. науки, поручая своим сотрудникам лабораторные, в т. ч. экспериментальные, научные исследования, используя в клинике все необходимые в данном случае методы объективного исследования больного, Г. А. Захарьин уделял преимущественное внимание непосредственному врачебному обследованию, и особенно анамнестическому методу. С этим связана исключительная популярность Г. А. Захарьина среди земских врачей, не располагавших возможностями лабораторного исследования. Схема сбора анамнеза, разработанная в первой половине века М. Я. Мудровым, не могла полностью удовлетворить запросы клиники второй половины 19 в., т. к. не давала достаточных сведений о болезнетворных влияниях окружающей среды и о функц, возможностях организма. В клинике Захарьина расспрос больного был доведен до высоты искусства. Те, кому посчастливилось слушать лекции Г. А. Захарьина, присутствовать на разборах больных, сохранили о них восторженные впечатления. Г. А. Захарьин защищал принципы этиологической и патогенетической терапии, вводил в практику новые лекарства, обладал большим талантом врачевания и пользовался безграничным врачебным авторитетом.

Как и его предшественники — С. Г. Зыбелин, М. Я. Мудров — Г. А. Захарьин был ярким представителем профилактического направления в отечественной клинике внутренних болезней. Разработанная им система расспроса позволяла выяснить образ жизни больного, климат местности, где он проживает, условия его труда и быта. Врачебным советам гиг. характера Г. А. Захарьин часто придавал большее значение, чем собственно леч. рекомендациям. В своей актовой речи «Здоровье и воспитание в городе и за городом» (1873) он говорил: «Чем зрелее практический врач, тем более он понимает могущество гигиены и относительную слабость лечения... Победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена». Он считал «за счастье для ребенка, если до десяти лет ему вовсе не приходится жить в городе». Свидетельством всеевропейской врачебной славы Г. А. Захарьина может служить восторженный отзыв о его клин, методе видного представителя франц. клиники внутренних болезней Юшара (H. Huchard) и телеграмма, присланная выдающимся клиницистом Германии Э. Лейденом: «Потрясен кончиной Захарьина». Ученики Г. А. Захарьина — Н. Ф. Голубов, A.А. Остроумов, Н. Ф. Филатов, B. Ф. Снегирев и др. — внесли большой вклад в развитие различных отраслей русской клин. М.

Прогрессивные взгляды русских клиницистов второй половины 19 в. по проблемам организма как единого целого и его взаимоотношений с окружающей средой, здоровья и болезни, роли наследственности и среды в их формировании ярко отражены в «Клинических лекциях» А. А. Остроумова, оказавших большое влияние на формирование научного мировоззрения целого поколения отечественных клиницистов. Развивая функц, клинико-биологическое направление в клинике внутренних болезней, А. А. Остроумов придавал особое значение конституциональным особенностям организма и наследственности как факторам, которые часто играют определяющую роль в формировании той или иной патологии. Вместе с тем он подчеркивал, что «Цель клинического исследования — изучить условия существования человеческого организма в среде, условия приспособления к ней и расстройства. Предметом нашего изучения служит больной человек, нормальная жизнь которого нарушена условиями его существования в среде». Здесь он выступает прямым последователем С. П. Боткина и Г. А. Захарьина.

Отмечая значение этой позиции, один из основоположников советского здравоохранения 3. П. Соловьев говорил: «...Здесь устанавливается именно то, что нам сейчас так необходимо и что иначе не назовешь, как синтез лечебной и профилактической медицины». Этой же позицией определяется индивидуальный подход к больному, а также дальнейшее (вслед за Г. А. Захарьиным) развитие А. А. Остроумовым анамнестического метода.

С конца 19 в. центрами научной разработки проблем внутренней М., наряду с клиниками ВМА и ун-тов, становятся многие крупные б-цы: Обуховская в Петербурге (см. Обуховская больница), Александровская в Киеве (ее терапевтическим отделением заведовал В. П. Образцов; ныне Октябрьская клиническая б-ца), Солдатенковская в Москве (ныне б-ца нм. С. П. Боткина; см. Боткина больница), ряд б-ц Одессы, Казани, Харькова и других городов. Исключительную роль в формировании научной терапевтической мысли сыграли основанные С. П. Боткиным периодические издания — «Архив клиники внутренних болезней» (1869 —1889) и «Еженедельная клиническая газета» (1881 — 1889), переименованная после его смерти в «Больничную газету Боткина», к-рая выходила до 1903 г. как орган петербургских больниц иод редакцией М. М. Волкова — ученика G. П. Боткина.

Отечественными клиницистами внесен значительный вклад в разработку проблем семиотики, диагностики и лечения внутренних болезней. С. П. Боткин описал постсистолический шум при стенозе устья левого венозного отверстия; указал, что при недостаточности аортальных клапанов диастолический шум может выслушиваться слева от грудины в III — IV межреберьях (точка Боткина); дал клин, описание поражения сердца при артериосклерозе; исчерпывающе описал клинику подвижной почки; указал на инф. природу катаральной желтухи (см. Гепатит вирусный) и отметил, что это заболевание может привести к циррозу печени, и т. д. В 1867 г. С. П. Боткин высказал идею об активности артериального и венозного кровообращения, развитую в дальнейшем его учеником М. В. Яновским в учение о периферическом сердце. В первом десятилетии 20 в. под руководством М. В. Яновского была проведена серия работ клинико-экспериментального характера по проблеме сосудистого тонуса и периферического кровообращения, в т. ч. с применением открытого в 1905 г. Н. С. Коротковым звукового метода определения АД. В. Н. Сиротининым был описан аускультативный симптом (систолический шум при закинутых за голову руках) атеросклеротического и сифилитического поражения аорты. Петербургский терапевт В. М. Керниг вслед за С. П. Боткиным описал (1904; менее подробно — в 1882) шум трения перикарда при грудной жабе и объяснил происхождение этого симптома тем, что обусловленный коронарным тромбозом «очаг размягчения достигает до перикарда». Л. В. Попов (1845 — 1906) показал, что при высоких степенях стеноза левого венозного устья иногда наблюдается разница в пульсе обеих лучевых артерий (pulsus differens). Г. А. Захарьиным разработана клин, семиотика сифилиса сердца, дифференциальная диагностика легочного туберкулеза и сифилитической пневмонии, развито учение о зонах кожной гиперестезии при заболеваниях внутренних органов (см. Захарьина — Геда зоны) и т. д. В. П. Образцов, который наряду с Ф. Г. Яновским является основоположником крупной киевской школы терапевтов, в 1909 г. выступил на I съезде российских терапевтов с докладом, подготовленным совместно с его учеником и сотрудником Н. Д. Стражеско, где на основании анализа 5 собственных наблюдений, в т. ч. 2 случаев прижизненно поставленного В. П. Образцовым и подтвержденного секционным исследованием диагноза коронарного тромбоза, было дано классическое описание клиники аускультации (см.).

Развитие медикаментозной терапии было связано с достижениями химии, обусловившими появление новых лекарств; прежде всего, жаропонижающих средств. До 50-х гг. основными антипиретиками служили калийные соли и хинин. Во второй половине 19 в. появились новые средства — антифебрин, антипирин и др.; врачи научились более рационально пользоваться хинином, морфином, кодеином. Фармакологи и клиницисты изучали действие атропина ii пилокарпина. Выяснилось, что употреблять белладонну как средство, возбуждающее сердечную деятельность, не только нецелесообразно, но и вредно. Э. Э. Эйхвальд обратил внимание на то, что атропин, парализуя блуждающий нерв, вызывает тахикардию. По предложению С. Боткина А. М. Киреев, Н. А. Виноградов и др. прививкой оспы вызывали искусственную лихорадку в целях лечения сифилиса. Одесский врач А. С. Розенблюм в 1874—1875 гг. применил для лечения психозов прививки возвратного тифа.

Большое место отводилось дието- и физиотерапии. Особенно популярно в 19 в. было лечение молоком. Было доказано, что молоко действует мочегонно; молочная диета, молочное лечение с успехом применялись при сердечных и почечных заболеваниях. Во второй половине 19 в. в России получило большое распространение лечение кумысом (см. Кумысолечение). Применялись так-же теплые и горячие ванны, морское и речное купание (с ограничением для лиц старческого возраста, с расстройствами нервной системы, больных пороками сердца, хрон, воспалением легких). В 80-х гг. было положено начало научному изучению минеральных вод с леч. целями. Особенно значительны в этом отношении труды Г. А. Захарьина; он считал, что не всем больным необходимо выезжать для такого лечения на курорты; иногда вполне достаточно употребление привозных минеральных вод. Все большее внимание стали привлекать отечественные курорты. Климатическое лечение использовали гл. обр. в случаях заболеваний органов грудной полости (бронхиты, туберкулез легких). Видные клиницисты считали более правильным направлять больных туберкулезом не на известные зарубежные курорты, а куда-либо поблизости от их постоянного места жительства — в местность с мягким климатом, чистым воздухом.

Начавшийся во второй половине 19 в. процесс дифференциации клин. М. и формирования новых самостоятельных клин, дисциплин протекал в тесной связи с развитием клиники внутренних болезней и при непосредственном воздействии ее признанных лидеров — С. П. Боткина и Г. А. Захарьина. Так, учениками С. П. Боткина были: А. Г. Полотебнов — один из основателей оториноларингологии (см.) в России, более 10 его бывших ординаторов возглавили затем кафедры по различным клиническим и теоретическим специальностям. Г. А. Захарьин сыграл важную роль в создании в Московском ун-те педиатрической клиники Н. А. Тольского и гинекологической клиники В. Ф. Снегирева, его учеником был крупнейший представитель русской педиатрии второй половины 19 в. Н. Ф. Филатов, называвший клинику Г. А. Захарьина своей «путеводной звездой». В 1894 г. в ВМА была организована самостоятельная кафедра инфекционных болезней с бактериологией, к-рой руководили С. С. Боткин и Н. Я. Чистович — ученик С. П. Боткина. В начале 20 в. труды проф. Московского ун-та В. Д. Ше рейнского, учениками к-рого были М. П. Кончаловский, E. Е. Фромгольд, заложили основы отечественной клин, эндокринологии. Здесь же, в госпитальной и факультетской терапевтических клиниках Московского ун-та, под влиянием А. А. Остроумова и других видных представителей отечественной внутренней М. складывались научные и врачебные взгляды Д. Д. Плетнева — одного из самых ярких представителей советской клиники внутренних болезней в 20—30-х гг. Учеником М. В. Яновского был основатель крупной ленинградской школы терапевтов Г. Ф. Ланг. Т. о., основоположники клиники внутренних болезней в СССР были прямыми «научными потомками» наиболее прогрессивных и выдающихся деятелей русской внутренней М. конца 19 — начала 20 в.

Традиционный для передовых представителей отечественной М. интерес к изучению анатомии, физиологии и патологии нервной системы, объединяющей организм в единое целое, способствовал формированию невропатологии и психиатрии как самостоятельных научных клин, дисциплин. Первое в России и одно из первых в мире клин, неврол, отделений было открыто в Новоекатерининской б-це в 1869 г. Его возглавил A. Я. Кожевников (в течение ряда лет работавший под руководством И. В. Варвинского в госпитальной терапевтической клинике Московского университета), к-рому принадлежит заслуга создания крупнейшей московской школы невропатологов (В. К. Рот, Г. И. Россолимо, B. А. Муратов и др.) и к-рого справедливо считают основоположником научной невропатологии в России (см. Неврология). О материалистическом подходе ученого к проблеме болезни, понимании сущности функц, нервно-психических расстройств свидетельствует, в частности, следующая интересная мысль, высказанная им во введении к «Курсу нервных болезней» (1892): «Нет сомнений, что и в этих случаях в нервной ткани происходят изменения, но мы не можем открыть их нашими теперешними способами исследования и должны предполагать существование молекулярных изменений...».

По инициативе А. Я. Кожевникова из клиники нервных болезней Московского ун-та была выделена самостоятельная психиатрическая клиника, размещенная в специально построенном для нее здании (1886; первая в новом университетском клин, городке на Девичьем Поле). С 1888 г. ею руководил ученик А. Я. Кожевникова С. С. Корсаков, с именем к-рого связаны не только один из выдающихся приоритетов отечественной науки (алкогольный «Корсаковский психоз», как и «кожевниковская эпилепсия», стали общепринятыми в мед. литературе эпонимическими терминами), но и создание оригинальной школы психиатров (В. П. Сербский, сыгравший исключительную роль в развитии судебной психиатрии, П. Б. Ганнушкин — автор классических работ по клинике «малой» психиатрии и признанный лидер советских психиатров, и др.), формирование материалистического, физиологического, нозологического направления, характерного для отечественной психиатрии (см.).

В петербургской ВМА на кафедре, организованной в 1857 г. (первая в России самостоятельная кафедра психиатрии) II. М. Бали неким, к-рую затем возглавлял И. П. Мержеевский — основатель крупной школы невропатологов и психиатров с характерным эволюционно-биологическим и нейроморфологическим направлением, в 90-х гг. развернулась деятельность В. М. Бехтерева — виднейшего русского невролога конца 19 — первой четверти 20 в., обогатившего мировую науку капитальными исследованиями в области морфологии и физиологии мозга, клин, невропатологии, психиатрии и психологии. Важную роль в развитии отечественной психиатрии сыграла деятельность В. X. Кандинского — автора классического труда «О псевдогаллюцинациях» (1890), описания синдрома психического автоматизма (см. Кандинского — Клерамбо синдром).

Продолжая традиции Н. И. Пирогова, обогащаясь достижениями передового естествознания, прежде всего физиологии, совершенствуя методы асептики (см.), связанное с деятельностью Н. В. Склифосовского, С. П. Коломнина, М. С. Субботина, П. Пелехина и др.; П И. Дьяконов указал (1895) на преемственность и принципиальную связь антисептического и асептического методов в хирургии. Характерно, что когда Дж. Листер защищал свой метод от многочисленных нападок, он ссылался именно на опыт русских хирургов, в частности К. К. Рейера, Н. А. Вельяминова в области военно-полевой хирургии. Крупнейший представитель отечественной хирургии последней четверти 19 в. Н. В. Склифосовский был выдающимся военно-полевым хирургом, автором «русского замка» при ложных суставах и ряда других оригинальных способов оперативного лечения, председателем I Пироговского съезда, I съезда российских хирургов и XII Международного конгресса врачей в Москве. В речи на I съезде Московско-Петербургского об-ва врачей (будущего Пироговского об-ва), посвященной проблеме предупреждения раневой инфекции, он дал (в полном согласии с Н. И. Пироговым и Ф. И. Иноземцевым) определение хирургии как «раздела обширной области биологических знаний, который стоит на прочных основах биологии, анатомии, физиологии». Развитие хирургической анатомии, начатое блестящими исследованиями И. В. Буяльского и Н. И. Пирогова, во второй половине 19 в. получило отражение в крупных коллективных руководствах по топографической анатомии и оперативной хирургии, созданных П. И. Дьяконовым и К. А. Бобровым.

В конце 19 в. было положено начало периодическим изданиям хирургического профиля. Первым журналом был «Хирургический вестник», основанный в 1885 г. в Петербурге Н. А. Вельяминовым, который обогатил военно-полевую хирургию разработкой системы лечения огнестрельных ран, внедрением во врачебную практику «индивидуального пакета» для оказания первой помощи раненому и был одним из основоположников отечественной артрологии. Журнал выходил под различными названиями св. 30 лет. В Москве П. И. Дьяконов положил начало журналам «Хирургическая летопись», «Хирургия», многотомному изданию «Русская хирургия». Научные журналы, об-ва способствовали формированию клин. мышления практических врачей. Огромную роль играло создание крупных школ отечественных хирургов во главе с А. А. Бобровым, П. И. Дьяконовым. Однако формирование нового поколения хирургов, с к-рыми связано становление хирургии в СССР (С. П. Федоров, А. В. Мартынов, И. И. Греков, В. А. Оппель и др.), проходило не только в университетских клиниках и на хирургических кафедрах ВМА, но и в земских б-цах, наглядным примером чего могут служить научные биографии одного из зачинателей легочной хирургии и трансфузиологии в СССР С. И. Спасокукоцкого, одного из основоположников отечественной урологии П. д. Соловова и др. Об этой характерной черте русской хирургии говорил П. И. Дьяконов в речи на IX Пироговском съезде (1904): «...Из года в год замечается огромный рост русской хирургии... В сравнительно мелких центрах земские товарищи проявляют удивительную работоспособность, они не только лечат, но и учат, и в этом отношении являются ценным подспорьем для университетов». Н. В. Склифосовский, П. И. Дьяконов, А. А. Бобров и ряд других видных ученых поддерживали тесную связь с хирургами-практиками на местах; сама тематика исследований их клиник нередко определялась запросами земской и фабрично-заводской М. (см. Хирургия).

Успешное развитие клин. М. в России во второй половине 19 — начале 20 в., по многим направлениям выдвинувшейся на передовые рубежи мировой науки, выделение новых самостоятельных клин, дисциплин сопровождалось формированием крупных клин, школ — носителей передовых самобытных традиций отечественной М. Так, развитие онкологии (см.).

Значительных успехов русская М. добилась в области гинекологии (см.). Совершенствовалась хирургическая техника; в 1862 г. А. Я. Крассовский произвел первую в доантисептический период операцию овариотомии с благоприятным исходом. Важную роль сыграл капитальный труд В. Ф. Снегирева «Маточные кровотечения» (1884), переведенный на франц. язык и выдержавший несколько изданий. В этой книге, предназначенной для земских врачей, автор изложил простейшие приемы диагностических и терапевтических мероприятий. В. Ф. Снегирев первый применил в гинекологии метод опроса, разработанный Г. А. Захарьиным.

Формированием клин, школ мирового значения отмечено и развитие отечественной педиатрии (см.). В Московском ун-те ученик Г. А. Захарьина Н. Ф. Филатов создал крупную педиатрическую школу клинического «захарьинского» направления, к к-рой принадлежали Г. Н. Сперанский, В. И. Молчанов и в известной мере А. А. Кисель, сыгравшие исключительную роль в становлении физиологического и профилактического направлений в советской педиатрии. Обладая совершенным даром врачебного наблюдения, Н. Ф. Филатов обогатил семиотику и диагностику детских инфекций ценными открытиями (симптом отрубевидно го шелушения эпителия слизистой оболочки рта при кори и др.), создал капитальные клин, руководства по педиатрии, по к-рым учились поколения детских врачей.

В петербургской ВМА последователь С. П. Боткина Н. П. Гундобин, объединив в единый научный коллектив многих детских врачей города, создал анатомо-физиологический труд «Особенности детского возраста — основные факты к изучению детских болезней» (1906), переведенный во многих странах.

Предупредительная медицина

Микробиология и эпидемиология. Вторая половина 19 в. ознаменовалась развитием новой отрасли естествознания и медицины — бактериологии, или, как ее стали называть позднее, микробиологии (см.). Научные экспериментальные основы этой отрасли знаний были заложены классическими исследованиями Л. Пастера, Р. Коха, И. И. Мечникова и др.

Ко второй половине 19 в. относится развитие микробиологии и в России. Выдающиеся русские ученые Л. С. Ценковский, И. И. Мечников, Г. Н. Габричевский, Н. Ф. Гамалея, Д. К. Заболотный, Л. А. Тарасевич и многие другие внесли большой вклад в развитие микробиологии и эпидемиологии и вошли в историю не только отечественной, но и мировой науки. Выдающуюся роль сыграл И. И. Мечников, который создал большую школу микробиологов и эпидемиологов; многие крупные ученые России и зарубежных стран являются его учениками.

Микробиология оказала огромное влияние на все отрасли М., создав так наз. бактериологическую эру в М. «Великая честь,— говорил И. П. Павлов, — действительного объединения всей медицины в эксперименте принадлежит современной бактериологии. Она одновременно физиология, и патология, и терапия, с начала и до конца экспериментальная». Прежде всего микробиология дала мощный толчок и заложила твердые научные основы для дальнейшего развития эпидемиологии (см.). Достижения микробиологии, обогатившие знания в области эпидемиологии, дали возможность перейти от эмпирических к научно обоснованным мероприятиям по борьбе с инф. болезнями.

Развитие микробиологии и эпидемиологии в России шло в различных направлениях. Для периода, последовавшего за открытиями Л. Пастера и Р. Коха, характерны многочисленные открытия новых микроорганизмов — возбудителей инф. болезней: в 1875 г. Ф. А. Леш открыл возбудителя амебиаза, А. В. Григорьев в 1891 г.— один из видов дизентерийной палочки и др.

Русским ученым принадлежит ряд крупных открытий, послуживших основой иммунологии, вирусологии и других разделов микробиологии, которые во второй половине 20 в. стали самостоятельными медико-биологическими науками.

Внеся сравнительно-эволюционный принцип в патологию, И. И. Мечников открыл явление фагоцитоза и развил его в стройную фагоцитарную теорию, создал новую оригинальную теорию Иммунитет).

В конце 19 в. И. И. Мечников высказал идею о наличии антагонизма между различными микроорганизмами и признавал возможность использования его в целях борьбы против болезнетворных микробов. В частности, связывая процесс старения организма с хрон, интоксикацией микробной флорой толстого кишечника, он предлагал для борьбы с преждевременной старостью использовать в качестве антагониста гнилостных микробов кишечника молочнокислые бактерии, содержащиеся в простокваше. Идеи И. И. Мечникова об использовании антагонизма микробов для леч. целей получили впоследствии осуществление и дальнейшее развитие в учении об антибиотиках (см.).

Важное значение для развития микробиологии и иммунологии имели и другие открытия отечественных ученых. В 1898 г. Н. Ф. Гамалея описал явление бактериолиза. Он же описал бактерийные яды — токсины (см.). В 1894 г. был открыт холерный бактериолиз (см. ретикулоэндотелиальной системе (см.).

Крупнейшим достижением отечественной науки, имеющим мировое значение, является открытие и изучение Д. И. Ивановским фильтрующихся вирусов, положившее начало новой отрасли знаний — вирусологии (см.).

Отечественными учеными был внесен крупный вклад в развитие общей микробиологии. С. Н. Виноградский выяснил роль микроорганизмов в круговороте веществ в природе, открыл явление хемосинтеза у серо-, железо- и нитробактерий, объяснил природу процесса нитрификации, подробно изучил физиологию аэробной азотфиксирующей бактерии — азотбактера. К дореволюционному периоду относится начало деятельности В. Л. Омелянского, к-рому благодаря сочетанию морфол, и физиол, методов исследований удалось всесторонне осветить роль микроорганизмов в круговороте азота и углерода. В. Л. Омелянский — автор одного из лучших руководств «Основы микробиологии», выдержавшего с 1909 г. 10 изданий.

В работах отечественных микробиологов и эпидемиологов отчетливое выражение получило эволюционное направление. Последовательный эволюционизм позволил И. И. Мечникову создать новую главу в иммунологии. С этих же позиций были начаты исследования по проблеме изменчивости микроорганизмов.

Существенный вклад внесли отечественные врачи в изучение микробиологии и эпидемиологии отдельных инф. болезней и в разработку методов борьбы с ними. Г. Н. Минх и О. О. Мочутковский провели ряд ценных исследований по паразитарным тифам. Они доказали, что при возвратном и сыпном тифах носителем болезнетворного начала является кровь больного, и высказали мысль о том, что переносят инфекцию кровососущие насекомые. Важное значение имела изготовленная Л. С. Ценковским вакцина против сибирской язвы (1883). Его живая ослабленная вакцина оказалась не менее эффективной, чем сибиреязвенная вакцина Пастера.

Большой вклад в изучение чумы внесли Д. К. Заболотный, H. Н. Клодницкий, И. А. Деминский и др. Д. К. Заболотный в 1899 г. высказал мысль о роли грызунов в сохранении возбудителей чумы в природе и подтвердил ее в 1911 г., выделив культуру чумной палочки из организма тарбагана. Данные исследований Д. К. Заболотного, H. Н. Клодницкого, И. А. Демин-, ского по эпидемиологии чумы легли в основу разработанной впоследствии теории природной очаговости чумы и сыграли важнейшую роль в научном обосновании мероприятий Советского государства по ликвидации чумы. В исследованиях по эпидемиологии чумы Д. К. Заболотного заложены основы теоретических обобщений в эпидемиологии, которые получили развитие только в советский период (см. ниже — Медицина в СССР).

Ценный вклад в изучение бешенства и оспы внес Н. Ф. Гамалея. Им усовершенствованы метод прививок против бешенства и метод приготовления оспенной вакцины.

Большая заслуга в изучении острых детских инфекций (дифтерии и скарлатины) и разработке методов борьбы с ними принадлежит Г. Н. Габричевскому. Он первый в России начал изготовление в Москве противодифтерийной сыворотки и совместно с Н. Ф. Филатовым в 1894 г. успешно применил ее в лечении дифтерии. Являясь сторонником стрептококковой этиологии скарлатины, Г.Н. Габричевский приготовил убитую скарлатинозную вакцину.

Большие усилия отечественных микробиологов и эпидемиологов были направлены на организацию сывороточно-вакцинного дела. Важная роль здесь принадлежит Г. Н. Габричевскому и Л. А. Тарасевичу, который явился инициатором и пропагандистом массового применения вакцинации против кишечных инфекций в годы первой мировой войны. Были проведены ценные работы по усовершенствованию методов и аппаратов для бактериол, исследований. В 1883—1885 гг. Л. Л. Гейденрейх ввел в бактериол, практику автоклав.

Большие успехи были достигнуты в изучении паразитарных болезней, что в значительной степени было связано с исследованиями в области краевой патологии в отдаленных окраинах царской России.

Крупнейшим достижением стало открытие и подробное изучение П. Ф. Боровским возбудителя так называемой пендинской язвы (1898) и последующие работы отечественных ученых в этой области (Е. И. Марциновский, В. Л. Якимов и др.).

Важное значение имела работа по изучению малярии. Русским ученым принадлежат открытия в различных разделах маляриологии — в изучении возбудителя, эпидемиологии, химиотерапии, клиники малярии. В 1879 г. В. И. Афанасьев (1849—1904) дал описание патологоанатомической картины коматозной малярии, высказал предположение о паразитарном происхождении малярийного пигмента. В 1884 г. В. Я. Данилевский впервые описал возбудителя малярии и других паразитов крови у птиц. В 1887 г. И. И. Мечников первый правильно определил систематическое положение возбудителей малярии, а в 1889—1891 гг. Н. А. Сахаров дал описание возбудителя тропической малярии. Важнейшее значение имел предложенный в 1891 г. Д. Л. Романовским метод окраски крови и кровепаразитов, который явился усовершенствованием метода, несколько ранее предложенного Ч. И. Хенцинским. Этот метод окраски позволил детально изучить строение возбудителя малярии и открыл широкие возможности для гематол, и гистол, исследований. Видную роль в организации мероприятий против малярии сыграли Г. Н. Габричевский как председатель малярийной комиссии Пироговского об-ва, Е. И. Марциновский и др.

В конце 19 — начале 20 в. были проведены интересные исследования А. П. Федченко и Л.М. Исаева по изучению дракункулеза (ришты), которые были использованы в работе по ликвидации этого гельминтоза в годы Советской власти.

Глубокий интерес к микробиологии и эпидемиологии и к клинике инф. болезней проявляли передовые русские клиницисты.

Большое внимание проблемам инф. патологии уделяли отечественные терапевты и педиатры — С. П. Боткин, Г. А. Захарьин, А. А. Остроумов, Н. Ф. Филатов и др. Еще в 70-х гг. С. П. Боткин явился инициатором создания Эпидемиологического об-ва и «Эпидемиологического листка» — первого русского периодического органа, специально посвященного вопросам борьбы с инфекционными болезнями.

В 1886 г. С. П. Боткин возглавил «Комиссию по вопросу об уменьшении смертности и улучшении санитарных условий в России», основное внимание к-рой было сосредоточено на «заразно-повальных болезнях». Эффективным было творческое сотрудничество Г. Н. Габричевского с профессорами Московского ун-та Н. Ф. Филатовым и М. П. Чериновым. В клинике последнего была создана бактериол, лаборатория, в к-рой Г. Н. Габричевский приступил к производству дифтерийной сыворотки, испытанной в клинике Н. Ф. Филатова. Характерно, что одно из первых и лучших руководств по микробиологии — «Руководство к клинической бактериологии для врачей и студентов» (1893) написано Г. Н. Габричевским с учетом интересов практических врачей.

В конце 80-х и начале 90-х гг. в России начали создаваться специальные научные и практические учреждения, занимающиеся вопросами микробиологии и эпидемиологии. В их создании большую роль сыграли усилия передовых ученых и общественных организаций. В 1886 г. В Одессе по инициативе и при непосредственном участии И. И. Мечникова и Н. Ф. Гамалеи была открыта вторая в мире (после Парижской) бактериол, станция. Вслед за ней подобные станции — зародыши будущих научно-исследовательских ин-тов — открываются и в других городах страны (Петербург, Москва, Харьков, Самара и др.). В 1895 г. по инициативе Г. Н. Габричевского на частные средства был открыт бактериол, ин-т при Московском ун-те. Впоследствии ин-ту было присвоено имя Г. Н. Габричевского. Появились и другие ин-ты в разных городах. Функционировали земские и общественные ин-ты в Одессе, Харькове, Казани, Перми, Томске, Екатеринославе и др. В этих учреждениях изготовлялись бактериол, препараты (оспенная вакцина, вакцина против бешенства, сыворотка против дифтерии и холеры и др.) и производились анализы. Многие из них (Ин-т им. Г. Н. Габричевского, Харьковский, Казанский и другие бактериол, ин-ты) стали крупными производственными, научными и педагогическими центрами.

Особо важную роль сыграл открытый в Петербурге Ин-т экспериментальной медицины, выросший из основанной в 1886 г. антирабической станции. В этом крупном научном центре, организованном в первую очередь в целях борьбы с заразными болезнями, были отделы общей микробиологии, эпидемиологии, эпизоотологии, антирабический и музей живых культур. В ин-те работали выдающиеся ученые— С. Н. Виноградский, В. Л. Омелянский, Д. К. Заболотный, X. И. Гельман (1848 — 1892), А. А. Владимиров, H. K. Шульц (1851 — 1917) и др. Заметный след в истории микробиологии и эпидемиологии оставила оборудованная в кронштадтском форте «Александр I» противочумная лаборатория Ин-та экспериментальной медицины, в к-рой работали А. А. Владимиров (1862—1942), С. К. Дзержинский, В. И. Исаев, Д. К. Заболотный, В. И. Турчипович-Выжникевич и др.

В конце 19 в. в России начали создаваться самостоятельные кафедры микробиологии, которые, помимо подготовки кадров, сыграли также важную роль в развитии научно-практической работы в области микробиологии и эпидемиологии.

Самостоятельный курс бактериологии в Московском ун-те начал читать в 1892 г. Г. Н. Габричевский. Этот курс положил начало кафедре микробиологии Московского ун-та. В 1894 г. в ВМА была создана кафедра заразных болезней с бактериологией, к-рую возглавил сын С. П. Боткина С. С. Боткин (1859— 1910), а с 1898 г.— Н. Я. Чистович.

В Москве наряду с Г. Н. Габричевским работали А. И. Бабухин, основавший в 1888 г. первую в Москве бактериол, лабораторию, H. М. Берестнев,, первая женщина-микробиолог П. В. Циклинская, В. И. Кедровский и др.

На Украине работали В. К. Высокович, В. В. Подвысоцкий, В. И. Недригайлов, Г. Я. Острянин (1868 — 1907), Я. Ю. Бардах, П. Н. Диатроптов; в Томске — П. В. Бутягин; казанскую школу возглавлял И. Г. Савченко.

Развивая отечественную микробиологию и эпидемиологию, русские врачи проявляли героизм и самоотверженность, они готовы были жертвовать собой во имя науки и интересов народа. Об этом свидетельствует самоотверженная борьба ученых и рядовых врачей с эпидемиями в тяжелейших условиях дореволюционной России, а также многочисленные примеры героических опытов на себе. Г. Н. Минх и О. О. Мочутковский вводили себе кровь больных возвратным и сыпным тифом; Д. К. Заболотный и И. Г. Савченко иммунизировали себя приемом убитых разводок холерного вибриона с последующей проверкой принятием живых культур и впервые доказали этим возможность энтеральной вакцинации против холеры. Г. Н. Габричевский сделал себе пробную прививку приготовленной им скарлатинозной вакцины, к-рую он затем широко применял в московских б-цах. И. И. Мечников принял холерную культуру с целью доказать специфичность вибриона в этиологии азиатской холеры и дважды вводил себе кровь возвратнотифозно го больного. В. А. Хавкин вводил себе противохолерную и противочумную вакцины. Н. Ф. Гамалея проверял на себе безопасность прививок против бешенства. В. В. Фавр подвергал себя заражению посредством укуса малярийного комара. Много замечательных русских врачей погибло при исполнении своего врачебного долга на посту эпидемиолога (И. А. Деминский, В. И. Турчинович-Выжникевич, М. Ф. Шрейбер и др.— при экспериментальных исследованиях чумы). Героизм, отвагу и самоотверженность проявили отечественные врачи, участвуя в ряде экспедиций по борьбе с эпидемиями за рубежом. В 1897 г. Д. К. Заболотный участвовал в составе русской экспедиции по изучению чумы в Индии, а затем в Аравии. В 1898 г. он совершил экспедицию караванным путем через пустыню Гоби и Китай в Восточную Монголию для исследования эндемического очага чумы в Вэйчане. В последующие годы Д. К. Заболотный неоднократно участвовал в борьбе с чумой в Месопотамии, Персии, Маньчжурии. С 1893 г. в течение многих лет в Индии работал В. А. Хавк ин. В бактериол. лабораториях Бомбея и Калькутты он организовал производство изготовленных им вакцин против холеры и чумы, которые широко применил на практике в борьбе с этими инфекциями. Заслуги В. А. Хавкина по борьбе с эпидемиями в Индии были высоко оценены и увековечены присвоением его имени ин-ту в Бомбее, организованному на базе лаборатории В. А. Хавкина.

Отличительной чертой отечественной микробиологии и эпидемиологии является их общественный характер. Большинство передовых представителей этих наук понимало роль социальных и общегигиенических факторов в происхождении и распространении инф. болезней. Им, как и передовым русским клиницистам и гигиенистам, не был присущ узкоограниченный взгляд, отводящий решающую роль в инф. процессе микроорганизму, характерный для Р. Коха, К. Флюгге и др. (см. выше— Медицина в 19 в.).

Общественная инициатива и усилия передовых врачей часто играли первостепенную роль в проведении мероприятий по борьбе с эпидемиями. Известно, что в борьбе с холерой и чумой общественные организации при помощи и поддержке отдельных ученых принесли гораздо больше пользы, чем специальные правительственные комиссии.

Вопросы микробиологии и эпидемиологии широко обсуждались во врачебных об-вах и на съездах, на страницах мед. печати, гл. обр. сан.-гиг. профиля. Важная роль в истории борьбы с эпидемиями принадлежит Об-ву русских врачей в память Н. И. Пирогова и его съездам (см. Пироговские съезды). В конце 19 в. начали создаваться специальные об-ва и журналы. В 1897 г. было создано Об-во микробиологов в Москве, в 1903 г.— в Петербурге. В 1896 г. начал издаваться «Русский архив патологии, клинической медицины и бактериологии» (редактор В. В. Подвысоцкий), в 1910 г. — журнал «Гигиена и санитария» (редактор Н. Ф. Гамалея), уделявший большое место проблемам микробиологии и эпидемиологии, в 1914 г. — «Журнал микробиологии» и др.

Выступления прогрессивных микробиологов и сан. врачей по вопросам борьбы с эпид, болезнями нередко носили политический характер; в них основное внимание уделялось социальной основе заразных болезней. Наиболее ярко такие взгляды проявились накануне революции 1905 г., особенно в деятельности Об-ва русских врачей в память Н. И. Пирогова, председателем к-рого в 1904—1907 гг. был выдающийся микробиолог Г. Н. Габричевский, в работе чрезвычайного противохолерного съезда 1905 г. и т. п.

Демократическая направленность деятельности передовых отечественных микробиологов и эпидемиологов, близость их к актуальным народным нуждам обусловили и особые трудности, в которых им приходилось работать, отсутствие поддержки, а подчас и противодействие со стороны бюрократической правительственной и земской администрации в проведении ряда общественно-медицинских мероприятий по борьбе с эпидемиями.

Отечественными учеными и практическими врачами внесен существенный вклад в развитие микробиологии и эпидемиологии. Однако, несмотря на многочисленные достижения и самоотверженную работу по борьбе с инф. болезнями, практические результаты этой борьбы в капиталистической России были незначительными. В 1913 г. заболеваемость сыпным тифом составляла 7,3 на 10 тыс. жителей, возвратным тифом — 1,9, брюшным тифом и паратифами — 26,6, дизентерией —31,4, дифтерией— 34,4, малярией — 216,6, оспой — 4,4.

Экономические и социальные сдвиги, происходившие в стране в 19 в ., а также развитие естественных и мед. наук обусловили значительный прогресс в развитии гигиенической науки. Быстрый рост новых городов и старых промышленных центров в связи с развитием и концентрацией промышленности привел к антисанитарии (загрязнение воды, воздуха, почвы, скученность, теснота жилищ и др.). Все это создавало почву для эпидемических вспышек. Мощным толчком к выработке общественных мер по предупреждению заболеваемости и смертности населения явились эпидемии холеры, разразившиеся в Европе в 30—40-х гг. 19 в. Вспышки эпид, болезней, рост общей заболеваемости и смертности, ухудшение питания населения из-за систематических недородов привлекли внимание передовых русских врачей, общественных деятелей. «Гигиена — или изучение тех условий, которые необходимы для сохранения здоровья, — писал Д. И. Писарев, — приобретает в настоящее время преобладающее значение в глазах каждого мыслящего и сведущего человека. Совершенное игнорирование гигиены с каждым годом становится менее возможным для всех разнообразнейших отраслей государственного хозяйства». Важную роль в оформлении гигиены как науки в России и в создании ее общественного направления сыграл журнал «Архив судебной медицины и общественной гигиены», начавший выходить в 1865 г. Сплотив вокруг себя группу передовых врачей-гигиенистов и сан. деятелей, журнал принял широкую гиг. программу; в первые годы своего существования он был центром общественной гигиены в России, проводником гиг. знаний и организатором сан. деятельности русских врачей. В нем печатались работы видных общественных деятелей и гигиенистов: С. П. Ловцова, Г. И. Архангельского, Ю. Ю. Грюбнера, В. О. Португалова, а также клиницистов по вопросам профилактики и гигиены. Много места в журнале занимали работы, посвященные вопросам изучения сан. состояния городов. С 1874 г. стал выходить основанный А. П. Доброславиным ежемесячный научно-популярный журнал «Здоровье», который ставил своей задачей «...знакомить общество со способами применения гигиены в жизни общественной и частной». В нем наряду с популярными статьями помещались исследования по вопросам гигиены. С первого года издания журнал отстаивал необходимость развития научной гигиены, организации гиг. лабораторий и подготовки врачей-гигиенистов.

Вопросы гигиены занимали видное место в работе многих врачебных об-в: Минского, Харьковского, Одесского, Казанского, Кавказского и др. Наиболее широко вопросы гигиены были поставлены в Харьковском об-ве, к-рое, по предложению Н. А. Сочавы, в 1867 г. в основу своей деятельности положило изучение родного края с целью повышения уровня его общественного здоровья. Тот же принцип несколько позже был положен в основу деятельности и Казанского об-ва врачей. Эта инициатива способствовала появлению большого числа сан.-гиг. работ.

Эпидемии и плохое сан. состояние городов отражались на экономическом развитии страны и угрожали интересам внешней и внутренней торговли. Поэтому изменения направления деятельности мед. об-в, предложенные передовыми об-вами, были поддержаны Медицинским департаментом Министерства внутренних дел. Позже, в 1878 г., возникло Русское общество охранения народного здравия (см.), к-рое фактически явилось первым гиг. об-вом России.

Наряду с общественными условиями важную роль в формировании гигиены как науки сыграли успехи ряда разделов естествознания— физики, химии, биологии, физиологии, позднее — микробиологии. Задачи оздоровления окружающей человека среды, улучшения условий его жизни и другие вопросы гигиены ставились и прежде. Издавалось немало специальных трудов по гиг. вопросам, особенно возросло их число в конце 18 и первой половине 19 в. Однако труды эти либо затрагивали гл. обр. вопросы личной гигиены, либо, если и рассматривали вопросы общественной гигиены, то носили преимущественно описательный характер и не всегда содержали научное обоснование предлагаемых мероприятий. Успехи естествознания дали возможность перейти от общих описаний к точному исследованию материальной среды, окружающей человека (воздуха, воды, почвы, пищевых продуктов), и на основе успехов физиологии разрабатывать гиг. нормативы. Гигиена из описательной науки становилась экспериментальной.

Переход гигиены на экспериментальную почву создал реальные условия для ее оформления в самостоятельную научную дисциплину и для создания самостоятельных кафедр. Советы мед. ф-тов Киевского, Казанского, Харьковского ун-тов неоднократно выносили решения о целесообразности создания самостоятельной кафедры гигиены и ходатайствовали об этом перед Министерством народного просвещения. Однако ходатайства задерживались и вопрос не решался. Лишь в 1865 г. были учреждены первые в России самостоятельные кафедры гигиены в Киевском ун-те, в Петербургской медико-хирургической академии. В 1868— 1869 гг. Министерством народного просвещения было дано офиц. разрешение на открытие самостоятельных кафедр гигиены и медпомощи во всех ун-тах. Однако из-за отсутствия подготовленных кадров кафедры гигиены были открыты значительно позже. В 1871 г. начал читать курс гигиены в Медико-хирургической академии А. П. Доброе лавин и в том же году в Киевском ун-те — В. А. Субботин. В Харьковском ун-те самостоятельная кафедра гигиены была основана в 1873 г., первым ее профессором был А. И. Якобий, читавший до этого доцентский курс гигиены в Казанском ун-те. В течение 20 лет гигиену в Харькове преподавал И. П. Скворцов, создавший оригинальное направление в этой науке.

Большую роль в развитии отечественной гигиены сыграл Ф. Ф. Эрисман, приглашенный в 1881 —1882 гг. на созданную кафедру гигиены Московского ун-та. К концу 19 в. кафедры гигиены имелись почти во всех ун-тах России.

В деятельности руководителей кафедр гигиены было ярко выражено стремление поставить гигиену на службу общественным задачам оздоровления населения. С первых же дней научно-преподавательской работы А. П. Доброславин, Ф. Ф. Эрисман, В. А. Субботин и др. не ограничивались академической аудиторией, а стремились придать всей гиг. деятельности общественный характер, связывая ее с запросами широких слоев населения, с общественно-практической сан. работой. Совместная работа кафедр гигиены с сан. станциями и лабораториями способствовала подъему гиг. науки и теоретически вооружала практических сан. врачей. На кафедрах были созданы оригинальные руководства по гигиене, которые в течение многих десятилетий были настольными книгами русских сан. врачей. Кафедры подготовили многочисленные кадры гигиенистов и санитарных врачей, многие из которых возглавили кафедры и учреждения гигиены страны (Г. В. Хлопин, М. Я. Капустин, С. С. Орлов, Н. К. Игнатов и др.).

Основоположниками отечественной экспериментальной гиг. науки стали А. П. Доброславин и Ф. Ф. Эрисман. В 1872 г. в Медико-хирургической академии А. П. Доброславин организовал первую в России экспериментально-гигиеническую лабораторию. В последующие годы гиг. лаборатории открылись и на других кафедрах; кроме того, появилось много специальных городских и земских гиг. лабораторий, в которых проводились серьезные экспериментальные исследования. Большую роль в развитии экспериментальных исследований сыграла и созданная Ф. Ф. Эрисманом в 1881 г. гиг. лаборатория на мед. ф-те Московского ун-та, реорганизованная позднее в Гигиенический ин-т.

Гигиена как молодая наука нуждалась в большой поддержке и научном обосновании. Отечественные гигиенисты во всех * своих работах и выступлениях отстаивали самостоятельность гиг. науки. Они указывали, что гигиена решает определенную, только ей свойственную задачу — изучение всех явлений природы или факторов социальной жизни, которые способствуют нарушению физиол, функций человеческого организма и влияют на заболеваемость и смертность населения. Для изучения всех этих явлений гигиена пользуется экспериментальными и статистическими методами исследования. Ф. Ф. Эрисман неоднократно подчеркивал, что врач, который учитывает возможности влияния окружающей сан. обстановки на своих больных и значение общих условий окружающей среды, приносит, несомненно, больше пользы, нежели «...просто лечитель, способный только к прописыванию лекарств».

Отечественная экспериментальная гигиена имела ярко выраженное физиол. направление. В исследованиях тщательно учитывалась тесная связь изучаемых явлений окружающей среды со здоровьем человека. Вся научно-исследовательская и практическая работа как выдающихся гигиенистов, так и практических сан. врачей была органически связана с изучением воздействия окружающей среды на человека. Это было характерной чертой отечественной гигиены, вытекающей из ее общественного направления. Ф. Ф. Эрисман подчеркивал: «...все явления окружающей среды интересуют гигиениста лишь настолько, насколько они могут отражаться на здоровье человека...».

Большую роль в развитии гигиены сыграли открытия бактериологии. Гигиенисты при решении многих задач стали пользоваться бактериол. методами исследования. С этой целью при многих гиг. лабораториях стали открываться бактериол, отделения. Однако крупные успехи бактериологии и увлечение ими привели к тому, что некоторые врачи и деятели здравоохранения начали отождествлять гигиену и бактериологию, преувеличивать значение для гигиены лабораторных исследований. Большую роль в этом сыграли взгляды Р. Коха и его последователей, которые, придавая основное значение в этиологии возникновения болезней возбудителю, значительно преуменьшали роль социальных факторов. В работах Р. Коха можно найти утверждение о том, что бедность, нищета и социальные условия не играют роли в возникновении болезней и что все инф. болезни зависят исключительно от возбудителя. Эти положения Р. Коха реакционные круги пытались использовать для противопоставления «бактериологических» методов борьбы с инф. болезнями социальным и общественно-гигиеническим мероприятиям.

Передовые отечественные ученые в своих выступлениях неоднократно подчеркивали, что борьба с эпидемиями тесно связана с широкими социальными преобразованиями, и поэтому гигиена не может ограничить свою работу только лабораторными исследованиями. «Бактериология, — говорил Ф. Ф. Эрисман на II съезде русских врачей (1887),— имеет для гигиены лишь значение вспомогательной науки, ... она отнюдь не может играть исключительной роли в работах по экспериментальной гигиене или гигиенических исследованиях вообще,— одним словом, ...для нас она представляет полезное, в известных случаях, орудие, не больше».

Характерная черта отечественной гигиены — ее общественное направление. Это связано не только с тем, что изменился объект изучения — вместо здоровья отдельного человека гигиена перешла к изучению здоровья коллектива (это произошло и в других странах), но и с тем, что существенно изменилось направление гиг. исследований и методика работы. Гиг. исследования вышли за пределы лабораторий и получили широкое применение в практике, в жизни (см. Общественная медицина).

Гигиена дореволюционного периода не была дифференцирована. Гигиенисты и сан. врачи работали во всех областях гигиены, однако в эти годы появляются отдельные работы по гигиене труда, школьной, коммунальной гигиене и гигиене питания.

Большой вклад в развитие гигиены внесли сан.-гиг. исследования фабрично-заводских врачей. Из их работ в первую очередь необходимо отметить коллективный труд Ф. Ф. Эрисмана, А. В. Погожева, Е. М. Дементьева по обследованию сан. состояния фабрик и заводов Московской губернии, работы В. В. Святловского (1851 —1901) «Фабричный рабочий. Исследование здоровья русского фабричного рабочего» (1889) и «Фабричная гигиена» (1891), А. В. Погожева «Материалы для истории фабричной медицины в России» (1892), Д. П. Никольского «Рабочее движение в связи с врачебно-санитарными условиями на фабриках и заводах» (1906), работу В. А. Левицкого по изучению и оздоровлению труда рабочих шляпного производства и др. Большое значение в развитии гигиены в целом, а особенно гигиены труда, имела работа И. М. Сеченова «Очерк рабочих движений человека» (1901).

Развитию гигиены питания способствовало создание специальных лабораторий но исследованию продуктов питания. Большую роль сыграли лаборатории в борьбе с фальсификацией пищевых продуктов. Много работ отечественных гигиенистов посвящено питанию отдельных групп населения: «Питание и продовольствие с политико-экономической точки зрения» (А. П. Доброславин), «Пищевое довольствие рабочих на фабриках Московской губернии» (Ф. Ф. Эрисман) и др.

В области школьной гигиены заслуживают внимания работы крупнейших отечественных гигиенистов: А. П. Доброславина, Ф. Ф. Эрисмана, Г. В. Хлопина, педиатра Н. П. Гундобина, анатома П. Ф. Лесгафта. Значительный вклад в развитие школьной гигиены внесли также Д. Д. Бекарюков (см.), В. Е. Игнатьев, А. В. Мольков.

Много работ отечественных гигиенистов было посвящено вопросам коммунальной гигиены. Строительство водопроводов и выработка научных подходов к правильному пониманию показателей качества воды и ее очистки связаны с исследованиями А. П. Доброславина, Ф. Ф. Эрисмана, Г. В. Хлопина, С. В. Шидловского, Н. К. Игнатова и др. Исследованию загрязнения почвы и открытых водоемов были посвящены работы П. Н. Лащенкова, А. Я. Щербакова, А. Д. Соколова, С. Ф. Бубнова и др. Широкую известность приобрели работы отечественных гигиенистов по изучению жилищных условий и их влиянию на состояние здоровья населения, по вопросам сельской гигиены, больничного строительства и др. Окончательное оформление этих отраслей гигиены в самостоятельные дисциплины произошло в советский период (см. ниже).

В конце 60—70-х гг. в России начинают распространяться идеи марксизма. В конце 70-х гг. вышел в свет русский перевод «Капитала», в печати начали появляться публикации о марксистской диалектике в связи с философскими трудами К. Маркса и Ф. Энгельса. Наибольшее влияние в 60—80-х гг. марксизм оказал на русскую мысль гл. обр. в области политической экономии и социологии, что создало условия для перехода в 80-х гг. ряда народников на позиции революционного марксизма. Пропаганда идей марксизма, марксистская интерпретация медико-биологических и медико-санитарных проблем составили основу трудов украинского врача и мыслителя С. А. Подолинского. Русские врачи-общественники, по-видимому, интересовались марксистской политической экономией и социологией, а один из основоположников отечественной гигиены Ф. Ф. Эрисман, по политическим моти-вам уволенный «без объяснения причин» из Московского ун-та и высланный из России, разделял основные положения марксизма и, более того, руководствовался ими в своей научной и практической деятельности. Так, А. Г. Рашин (1947) установил, что в капитальном труде Ф. Ф. Эрисмана «Профессиональная гигиена, или гигиена умственного и физического труда» (1887), являвшемся более 25 лет основным пособием для сан. врачей и студентов ун-тов, содержится более 50 прямых и завуалированных ссылок на "Капитал". Рост проф. заболеваемости, преждевременную потерю трудоспособности, раннюю смертность рабочих Ф. Ф. Эрисман прежде всего объяснял капиталистическими отношениями, основанными на бесчеловечной эксплуатации и превращающими промышленность из источника благосостояния в источник обнищания. «Промышленность, — писал Ф. Ф. Эрисман,— этот источник благосостояния и счастья народа, этот важный рычаг цивилизации делается бичом, который загоняет рабочее население в гроб, бедствием, с которым не могут сравняться самые опустошительные болезни; разделение труда, которое дает рабочему возможность удесятерить свое производство, становится для него источником голода, бедности и преждевременной смерти». Такого глубокого социального анализа сущности капитализма, такого страстного обличения его до Ф. Ф. Эрисмана не знала гиг. наука. В «Профессиональной гигиене», следуя основным положениям К. Маркса, Ф. Ф. Эрисман на конкретных примерах показал рост и неизбежность противоречий, возникающих между эксплуататором и эксплуатируемым. С этих подлинно марксистских позиций он критиковал англ. историка Маколея (Th. В. Macaulay), утверждавшего, будто громадные успехи промышленности способствуют установлению вечной гармонии между эксплуататором и эксплуатируемым. С марксистских позиций Ф, Ф. Эрисманом, А. В. Погожевым и E. М. Дементьевым были проанализированы результаты обследования сан. состояния фабрик Московской губернии. В частности, в процессе обследования Ф. Ф. Эрисман вскрыл и подчеркнул тот факт, что прядильные и ткацкие предприятия в 80-х гг. уже выработали тип постоянного фабричного рабочего, с ранних лет поступающего в фабричные мастерские и ни к чему, кроме фабричной работы, не приспособленного. Он разглядел зарождение пролетариата в России — класса, к-рому было суждено претворить в жизнь все его мысли и мечты. В. И. Ленин в труде «Развитие капитализма в России» оценил именно этот вывод, указывая, что данные о русских фабричных рабочих вполне подтверждают теорию «Капитала», что именно крупная машинная индустрия производит полный и решительный переворот в условиях жизни промышленного населения, отделяя его окончательно от земледелия. Образцовые работы Ф. Ф. Эрисмана по исследованию фабрик и заводов составили эпоху в деле развития русской фабричной гигиены. Не ограничиваясь узкогигиенической точкой зрения, Ф. Ф. Эрисман много места уделил правовым и экономическим вопросам быта рабочего, условиям женского и детского труда и в результате полученных данных настаивал на введении фабричного законодательства и учреждения соответствующего надзора для наблюдения за его выполнением. Он указывал также на необходимость организации правильной медпомощи на фабриках, считая нужным передать это дело в руки общественных организаций. Изданные под редакцией Ф. Ф. Эрисмана результаты обследования рабочих заводов и фабрик Московской губернии получили высокую оценку В. И. Ленина, который считал, что это издание — лучшее в современной литературе фабрично-заводской статистики.

После высылки Ф. Ф. Эрисман не утратил связи с Россией, живо интересовался достижениями русской мед. науки, политической ситуацией в стране. Сердцем борца и ученого он верил, что уничтожение самодержавия и капитализма принесет оздоровление широким массам русского народа, освободит их от эксплуатации, голода и нищеты, что только революция может ликвидировать существующее зло и что России в этом отношении принадлежит великое будущее. «И как чудно хороша была бы Россия,— писал Ф. Ф. Эрисман в 1905 г.,— если бы тяжелый гнет политического рабства был снят с ее сдавленной груди, если бы она могла дышать вольно и свободно! Как быстро стали бы развиваться в пользу страны все скрытые в ней в огромном количестве силы! И как завидна судьба тех, которым удастся принять участие в борьбе за возрождение России, которым будет суждено видеть ее свободной и счастливой! Кому из нас не хотелось бы быть между этими борцами!»

С конца 80-х — начала 90-х гг. руководящая роль в освободительном движении переходит к рабочему классу. Начали возникать марксистские кружки, группы, сыгравшие важную роль в распространении идей революционного марксизма. Многие медики были организаторами и активными участниками марксистских кружков. Со студенческой скамьи начали заниматься революционной деятельностью будущие профессиональные революционеры-болешевики врачи Н. А. Семашко, М. Ф. Владимирский, А. Н. Винокуров, В. М. Бонч-Бруевич (Величкина), С. И. Мицкевич, H. Н. Исполатов, В. А. Радус-Зенькович, Е. П. Первухин, А. П. Голубков, П. Г. Дауге, С. И. Черномордик и др. Медиками по профессии были профессиональные революционеры, ставшие впоследствии видными деятелями Коммунистической партии и Советского государства — аптекарский ученик Я. М. Свердлов, фельдшер Г. К. Орджоникидзе, врачи М. С. Кедров, H. Н. Нариманов, E. М. Склянский.

Один из первых марксистских кружков в Москве организовал в 1892 г. А. Н. Винокуров; в него входили: студент-медик С. И. Мицкевич и курсистка-акушерка П. И. Винокурова, позднее — М. Ф. Владимирский, Н. А. Семашко и Д. И. Ульянов. Осенью 1893 г. в Москве была организована марксистская группа — «шестерка», в к-рую входили А. Н. Винокуров, С. И. Мицкевич и П. И. Винокурова. Эта группа оказала влияние на развитие социал-демократического движения в других городах. В 90-х годах действовал марксистский кружок в ВМА, в работе его участвовали слушатели академии К. М. Тахтарев, В. Н. Катин-Ярцев, Н. А. Алексеев, В. П. Красную ха, H. Н. Плаксин, Н. А. Богораз и др. В Киеве студентами мед. ф-та ун-та Я. М. ЛяховскиМ и Б. Л. Эйдельманом в начале 90-х годов была организована «Русская социал-демократическая группа, много сделавшая для распространения идей революционного марксизма среди передовой интеллигенции и сознательных рабочих. Активную роль в организации марксистских кружков в Екатеринославе (1894—1895) играли Г. Д. Лейтейзен (Линдов) и А. Н. Винокуров, в Воронеже (1894—1897) — врач H. Н. Исполатов и студент-медик Е. П. Радин, в Нижнем Новгороде — М. Ф. Владимирский и А. С. Розанов. В 1898 г. в Минске начала свою революционную деятельность зубной врач В. К. Слуцкая (товарищ Вера), впоследствии член Петроградского комитета РСДРП(б), героически погибшая 30 октября (12 ноября) 1917 г. в бою под Красным Селом при ликвидации мятежа Керенского — Краснова.

С середины 90-х гг. наступил новый ленинский этап в развитии марксизма. Началась кипучая и неутомимая деятельность великого Ленина по организации и руководству рабочим движением в России, созданию первой в истории пролетарской партии, завершившаяся победоносной Октябрьской социалистической революцией и появлением первого в мире многонационального социалистического государства рабочих и крестьян. Россия стала родиной ленинизма — высшего достижения общечеловеческой культуры, мировым центром революционной мысли и революционной практики. Встав во главе революционного движения в России, имевшего целью построение нового об-ва, основанного на равноправии и справедливости, В. И. Ленин много внимания уделял проблемам охраны здоровья. В. И. Лениным были сформулированы требования рабочего класса и задачи партии в области охраны здоровья трудящихся в период борьбы с самодержавием, а также разработаны теоретические основы и организационные принципы социалистического Ленин и здравоохранение).

Философские труды В. И. Ленина ознаменовали качественно новый этап в марксистской философии. В его трудах диалектический и исторический материализм получил дальнейшее развитие. Он сформулировал идею торжества диалектики, логики и теории познания, развил теорию отражения, органически связав ее с диалектикой, конкретизировал учение об объективной истине, раскрыл движение познания от живого содержания к абстрактному мышлению, обосновал роль практики как основы познания и критерия истины, дал новое определение материи.

В. И. Ленин обобщил новейшие данные естествознания, обосновал необходимость союза философов и естествоиспытателей. Философские труды В. И. Ленина способствовали преодолению «кризиса естествознания» первого десятилетия 20 в. Его наследие служит методологической основой развития передовой советской науки (см. ниже — Медицина в СССР).

В 1895 г. В. И. Ленин организовал Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Активными членами «Союза борьбы» были многие врачи, студенты, фельдшеры, в т. ч. слушатели ВМА Н. А. Алексеев, Н. А. Богораз, В. П. Краснуха, врач H. Н. Плаксин, фельдшерица О. Б. Лепешинская и др. В состав руководящего центра «Союза борьбы» (после ареста первого его состава во главе с B. И. Лениным) входили приехавший из Киева Я. М. Ляховский, К. М. Тахтарев и В. Н. Катин-Ярцев. По примеру Петербургского «Союза борьбы» в ряде городов началось объединение марксистских кружков. В Москве был создан «Рабочий союз»; после ареста большинства его участников, в т. ч. входивших в состав руководства C. И. Мицкевича и А. Н. Винокурова, основную роль в социал-демократическом движении стал играть кружок М. Ф. Владимирского, в к-ром состояли Д. И. Ульянов, В. М. Бонч-Бруевич (Величкина), врач-психиатр П. В. Луначарский (брат А. В. Луначарского), фельдшер А. М. Лукашевич; в 1896 г. в революционную работу в Москве включились врачи И. В. Русаков, Ф. Н. Петров (в 1896—1897 гг. руководил марксистским кружком на Киевском заводе «Арсенал»), фельдшерица Л. Н. Сталь и др. С осени 1898 г. (после I съезда РСДРП) был создан Московский комитет РСДРП, в состав к-рого входили медики М. Ф. Владимирский, П. В. Луначарский и А. М. Лукашевич.

В состав руководства Киевского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» входили 3 медика — Б. Л. Эйдельман, П. Л. Тучапский и Н. А. Вигдорчик, активное участие в работе «Союза борьбы» принимали женщина-врач С. В. Померанец (член редакции киевских марксистских газет «Вперед» и «Рабочая газета») и студент мед. ф-та В. А. Обух.

В марте 1898 г. состоялся I съезд РСДРП, официально провозгласивший создание партии. В числе делегатов съезда были медики П. Л. Тучапский, Н. А. Вигдорчик и Б. Л. Эйдельман, избранный в состав ЦК РСДРП.

После I съезда под руководством В. И. Ленина началась борьба за создание подлинно марксистской революционной партии, против ревизионистов и оппортунистов, стремившихся «превратить социал-демократию из партии социальной революции в партию социальных реформ» (История Коммунистической партии Советского Союза, М., 1977, с. 41). В. И. Ленин считал, что решающую роль в создании марксистской партии должна сыграть общерусская политическая газета. Этой газетой стала «Искра». Вокруг «Искры» сложилась крепкая организация профессиональных революционеров, самоотверженных и преданных делу пролетариата. Искровская организация сыграла выдающуюся роль в истории большевистской партии. Для распространения «Искры» во многих городах были созданы искровские группы; в числе агентов «Искры» были Д. И. Ульянов, студенты-медики В. А. Радус-Зенкович, Ф. В. Гусаров, В. М. Броннер, О. Б. Лепешинская, В. А. Левицкий и др. Одновременно с русской организацией во многих городах Европы, где имелись колонии русских эмигрантов социал-демократов, создавались группы содействия «Искре». Наибольшую роль в транспортировке «Искры» играла берлинская группа, в состав к-рой входили врачи М. Ф. Владимирский и Б. С. Вейсброд. Группой руководил врач М. Г. Вечеслов. С этой группой В. И. Ленин поддерживал регулярную связь. В конце 1901 г. сторонники искровского направления объединились в «Заграничную лигу русской социал-демократии». Активную работу в «Лиге» проводили медики социал-демократы-искровцы: В. М. Бонч-Бруевич (Величкина), Г. Д. Лейтейзен (Линдов), М. Г. Вечеслов, К. М. Тахтарев, Н. А. Алексеев.

«Искра» сыграла выдающуюся роль в подготовке II съезда партии и возникновении большевизма. В состав оргкомитета по подготовке съезда входил врач В. П. Краснуха.

II съезд РСДРП (1903) положил начало большевистской партии, утвердил подготовленные В. И. Лениным Программу и Устав партии. «Основной итог II съезда РСДРП состоит в том, что на нем завершился процесс объединения революционных марксистских организаций и была образована пролетарская партия нового типа, партия большевиков» (История Коммунистической партии Советского Союза, М., 1977, с. 58). Создание большевистской партии было событием огромного исторического значения. Рабочий класс России обрел испытанного и мудрого вождя, приведшего рабочих и крестьян через три революции к победе. Неутомимой созидательной деятельности КПСС народы СССР обязаны невиданными достижениями в области экономики и культуры, здравоохранения и мед. науки (см. Коммунистическая партия Советского Союза, политика в области охраны здоровья).

В начале 20 в. начался подъем рабочего движения. Под руководством большевиков проводились стачки, носившие ярко выраженный политический характер. Среди большевиков, принимавших непосредственное участие в организации стачечного движения и декабрьского вооруженного восстания 1905 г., были и врачи. В состав Московского комитета РСДРП(б) входили Е. П. Первухин, М. Ф. Владимирский, A. П. Голубков, С. И. Черномордик; в литературно-лекторской группе при МК РСДРП(б) состояли С. И. Мицкевич, В. А. Обух, П. Г. Дауге, В. Я. Канель; пропагандистами в р-нах города были И. В. Русаков, Н. Г. Лучевский. Врачи С. А. Богородицкий, B. К. Рено и зубной врач X. И. Энтина входили в состав Московского окружного комитета партии. В Петербурге революционную работу вели медики-большевики В. М. Бонч-Бруевич (Величкина), Ф. В. Гусаров, А. Л. Гельфер, Г. Д. Лейтейзен (Линдов), Ю. А. Менделева, в Екатеринославе — А. Н. Винокуров, в Нижнем Новгороде — Н. А. Семашко, В. П. Лебедева, 3. П. Кржижановская (Невзорова), в Симбирске — Д. И. Ульянов и 3. П. Соловьев, в Томске — В. М. Броннер, в Николаеве — B. А. Радус-Зенкович, В. П. Краснуха, Г. К. Плотицин, в Одессе — А. М. Вельштейн, в Казани — А. А. Буйносовский. В создании большевистской организации в Баку активное участие принимал врач C. М. Эфендиев, на Дальнем Востоке — врачи А. И. Дацков и A. В. Рошковская, фармацевт А. Руфин и др.

Революция 1905 —1907 гг.— одна из наиболее ярких страниц отечественной истории. Она потрясла до основания самодержавный строй и сыграла величайшую роль в подготовке Великой Октябрьской социалистической революции. «Без такой "генеральной репетиции", как в 1905 году, — писал впоследствии B. И. Ленин,— революция в 1917 как буржуазная, февральская, так и пролетарская, Октябрьская, были бы невозможны» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5-е изд., т. 38, с. 306). Медработники активно участвовали в революционных событиях 1905 — 1907 гг.

По данным А. Г. Яновского (1974), сознательное участие в революции приняли 2063 медика, среди них 95 большевиков, более 30 из которых состояли членами комитетов РСДРП, и 202 — члены РСДРП, принадлежность которых к большевистским организациям достоверно не установлена. По данным журнала «Общественный врач» (1906), за участие в революционных событиях 1154 медика были подвергнуты различным репрессиям. 26 медработников отдали свою жизнь в борьбе за светлое будущее.

В период революции было создано более 50 Советов. Депутатами Советов в 1905 — 1907 гг. было 38 медработников, а 4 из них возглавляли работу этих органов. Так, Екатеринбургским Советом рабочих депутатов руководил выдающийся деятель нашего государства Я. М. Свердлов, Московским — врач-большевик М. Ф. Владимирский, Красноярским — член РСДРП студент-медик A. А. Мельников, заместителем председателя Севастопольского Совета был член РСДРП аптечный работник Н. Л. Канторович — один из руководителей Севастопольского восстания в 1905 г. Активным организатором Совета рабочих депутатов в Алчевске (Донбасс) была фельдшерица-большевичка А. И. Шохина.

В ноябре 1905 г. Николаевский Совет рабочих депутатов, созданный по инициативе Николаевского комитета РСДРП, возглавил врач-большевик В. П. Краснуха. Комиссией Совета, занимавшейся закупкой оружия и подготовкой вооруженного восстания, руководил член РСДРП врач Г. К. Плотицин.

Врачи Я. К. Янковский (Воронеж) и А. М. Вельштейн (Одесса) возглавляли в Советах комиссии по сбору средств на приобретение оружия и оказание материальной помощи бастовавшим рабочим. Поручения Мотовилихинского Совета рабочих депутатов (Пермь) выполнял врач Баранов.

Членами Петербургского Совета были врач 3. М. Рубинштейн, фельдшеры Л. И. Веселый, Я. М. Левитанский, А. А. Богданов (Малиновский), А. Б. Розовский, студентка-медичка Т. Е. Фатеева, санитар П. Ф. Соколов. В Советы рабочих депутатов были избраны врачи-большевики B. М. Бонч-Бруевич (Величкина) (Петербург), И. И. Гинсбург (Воронеж), врач А. Ю. Фейт (Чита) и др. Большую работу в Советах рабочих депутатов проводили врачи Бочкарев (Воронеж), В. М. Богуцкий (Одесса).

Депутатами Советов состояли приват-доцент ВМА Г. П. Олейников (Петербург), врач С. Э. Жебрак (Одесса), зубной врач X. Б. Шварцман (Одесса), студентка Женского медицинского ин-та в Петербурге Т. Е. Фонарева (Дистлер). Врачи-большевики участвовали в подготовке и проведении всероссийской стачки железнодорожников — Е. П. Первухин (Москва), A. В. Узембло (Саратов), H. Н. Исполатов (Воронеж), А. В. Лысенко (Знаменка), Я. М. Ляховский (Иркутск), вели агитационно-пропагандистскую работу — А. П. Голубков, С. И. Черномордик, П. Г. Дауге, B. А. Радус-Зенкович, С. И. Мицкевич, Л. В. Громашевский, Н. А. Алексеев, В. А. Обух.

На политические события в стране откликнулись общественные мед. организации (политические резолюции были приняты Пироговским съездом врачей, Московским об-вом фабричных врачей, в Москве была организована врачебная группа содействия революционному движению, в к-рую входили П. И. Куркин, C. М. Богословский, П. П. Кащенко, П. Ф. Кудрявцев, А. В. Мольков, В. А. Левицкий и др.)? практические врачи и другие медработники. Так, собрание медработников Петербурга выразило солидарность с бастующими рабочими. По инициативе врачей-большевиков в дни стачек в Петербурге была организована сан. служба — 22 временных лазарета, 64 перевязочных пункта, ок. 200 сан. отрядов. Сан. служба находилась в распоряжении Совета рабочих депутатов. Сеть сан. отрядов, созданная в Москве, объединяла ок. 100 врачей и несколько сот средних медработников и санитаров. По призыву Советов сан. отряды для оказания медпомощи участникам революционных событий были организованы в Ростове-на-Дону, Николаеве, Екатеринославе, Баку, Твери, Новороссийске и других городах.

В годы реакции, несмотря на усилившиеся репрессии, оставшиеся на свободе медики-большевики продолжали активно заниматься революционной деятельностью в России или в эмиграции, сочетали нелегальную работу с легальной.

После февральской революции 1917 г. многие врачн-большевики вошли в состав руководящих партийных органов. А. Н. Винокуров был членом Петроградского комитета партии, В. М. Бонч-Бруевич (Величкина) .— членом Рождественского райкома в Петрограде, И. В. Русаков — членом Сокольнического райкома в Москве. В состав исполкомов Советов рабочих и солдатских депутатов вошли И. С. Вегер, В. А. Обух — в Москве, М. Н. Кадирли и С. М. Эфендиев — в Баку, Г. Н. Каминский возглавил Тульский Совет. На выборах в городские и районные думы и управы большевики одержали значительную победу.

В Москве районные управы возглавляли врачи-большевики Н. А. Семашко (Пятницкую), 3. П. Соловьев (Хамовническую), И. В. Русаков (Сокольническую), Б. С. Вейсброд (Замоскворецкую); в думы и управы были избраны врачи-большевики Р. М. Азарх, А. П. Голубков, Л. С. Боголепова, С. Н. Волконская. Бюро Совета районных дум в Москве возглавлял М. Ф. Владимирский, членом бюро был В. А. Обух. В Петрограде в районных думах работали Е. П. Первухин, А. Л. Гельфер, В. М. Бонч-Бруевич (Величкииа).

Для работы по интернациональному сплочению народов Закавказья Бакинский комитет РСДРП(б) создал организацию «Гуммет» («Энергия»). Во главе этой организации с июля 1917 г. был врач-большевик H. Н. Нариманов.

Медработники-большевики принимали активное участие в подготовке Октябрьского вооруженного восстания. Одной из первых в марте 1917 г. возникла Военная организация при Петербургском комитете РСДРП, к-рая в апреле была преобразована в Военную организацию при ЦК РСДРП(б). В ее состав входил М. С. Кедров. В специальную комиссию по организации Красной гвардии, созданную в апреле 1917 г. при Московском комитете партии, вошел В. А. Обух.

В предоктябрьские дни партия и ее Центральный Комитет сосредоточили свои усилия на военно-организационной подготовке восстания. Важнейшим шагом на этом пути была организация Военно-революционного комитета при Петроградском Совете. Деятельность его проходила под руководством ЦК во главе с В. И. Лениным. Первым председателем комитета был фельдшер, в то время левый эсер, затем ставший большевиком П. Е. Лазимир. В ночь на 22 октября Военно-революционный комитет назначил его одним из трех комиссаров в штаб Петроградского военного округа. Членом Военно-революционного комитета был врач- большевик Э. М. Склянский.

В Московский комитет партии, руководивший подготовкой восстания в Москве, входил М. Ф. Владимирский. В дни Октябрьского вооруженного восстания он был одним из членов Боевого партийного центра по руководству восстанием. Тульский комитет РСДРП(б) образовал ревком во главе с Г. Н. Каминским. В помощь местным партийным организациям ЦК посылал своих представителей. Так, в Нижний Новгород выезжал Н. А. Семашко. С. И. Мицкевич стоял во главе Саратовского Совета городских комиссаров. Г. Л. Кучаидзе был членом Орловского Военно-революционного комитета, Л. В. Громашевский — Северо-Западного областного комитета РСДРП(б).

Большую помощь центральному Военно-революционному комитету оказывали районные комитеты партии. В центре внимания партийных организаций было создание и обучение Красной гвардии, ее формирование, военная подготовка и др. Неутомимыми организаторами этого важнейшего участка партийной работы были в Москве И. В. Русаков — комиссар и член Военно-революционного комитета Сокольнического р-на, 3. П. Соловьев — Хамовнического, Р. М. Азарх — Рогожско-Симоновского р-на и др.

Россия стояла на пороге великих событий, оказавших определяющее влияние на весь ход мировой истории в 20 в.

Остальные разделы статьи "Медицина":

1. Введение
2. Возникновение медицины и ее развитие в первобытном обществе
3. Традиционная медицина народов Африки
4. Медицина древних цивилизаций
   1. Медицина цивилизаций Древнего Востока
   2. Медицина цивилизаций древней Америки
   3. Медицина античного мира
5. Медицина в феодальном обществе
6. Медицина Нового времени (17—18 вв.)
7. Медицина 19 века
8. Медицина 20 века
9. Медицина народов СССР
   1. Медицина народов Закавказья
   2. Медицина народов Средней Азии
   3. Медицина народов, населявших европейскую часть СССР в эпоху феодализма
   4. Медицина в России в 17 веке
   5. Медицина в России в 18 веке
   6. Медицина в России в первой половине 19 века
   7. Медицина в России во второй половине 19 — начале 20 века
10. Медицина в СССР